Виттор наклонил голову набок и стал внимательно изучать Джим. Не такую, какую знал, а словно вот только сейчас увидел. И действительно, в этом переднике, в огромных сапогах, с испачканным лицом и грязными руками, трудно было понять, кто перед ним — мальчик или девочка. О запахе же, который шёл сейчас от девушки, вообще не стоило говорить — ни одна особа женского пола никогда не позволила бы себе так "благоухать".
— А знаешь, твоя правда, — согласился он с доводами Алисии. — Понятно, почему так вышло. Но надо же теперь решить, что делать? Как быть? — он серьезно посмотрел на Лис. В голову вдруг пришла гениальная, как ему показалось, идея. — Слушай, если дело всего лишь в одежде, давай тогда её переоденем?
— Во что переоденем? — не понимая, о чём идёт речь, подозрительно спросила красноволосая красавица. Джим подобралась в предчувствии, что ничего хорошего ей сейчас не скажут.
— Ну–у–у, — задумчиво потянул Виттор, — в платье там, в банты... Пусть на ужин придёт одетая, как девочка. И все дела!
Джим снова вскочила: "Да ни за что!" Это на фоне–то недавно произошедших событий? Она представила себя входящей в столовую в платье и почему–то в тех жутко неудобных штуках… в кружавчиках.
— Нет, не пойдет, — проговорила Алисия, в ужасе округлив глаза. Видно, она тоже представила такую картину, и ей это категорически не понравилось. — Думаю, нужно это сделать все же как–то постепенно, а то утром с шестом мужиков гоняла по площадке, а вечером в платье заявилась, — она усмехнулась. — Это, знаешь ли, на разные тревожные мысли наведёт.
— Но тогда как? — Виттор не отводил обеспокоенного взгляда от расстроенного лица Джим. — Она чистит вольеры, живёт вообще в одной комнате с мужчинами. И ладно бы это был только я, но вот остальные...
На последнем слове Джим в ужасе округлила глаза и вдруг завопила:
— Лис, я не могу спать в одной комнате с мужчинами! Они храпят! — тут она обвинительно выставила палец в сторону Виттора и обличительно воскликнула: — Даже он!
Алисия осуждающе посмотрела на юношу.
— Ну как ты можешь? Ей и так сейчас не сладко.
Виттор виновато переводил взгляд с одного осуждающего лица на другое. Можно подумать, не храпи он, что–нибудь поменялось бы. Юноша зачем–то почесал себе затылок и скромно сказал:
— Не знаю, я за собой не замечал.