Напрашивался один вывод – тот, кто напал на меня на Неве, и тот, кто пробрался в дом, принадлежат к разным группам, расходящимся во мнении по ключевым позициям.
Опять же казалось странным, зачем убивать человека, который еще ничего предпринять не успел, ни шага, ни полшага не сделал на пути расследования?
Вопрос оставался безответным.
Ясно было одно – мы схлестнулись с сильным противником. И о судьбе Романа Романова у меня уже не оставалось сомнений.
Рыб где‑то кормит.
– Нет. Вы посмотрите. Ну, суки же, – оторвал меня от размышлений сокрушающийся водитель. – Когда не нужны, их как собак нерезаных. На каждом шагу по своре. А когда понадобятся, днем с огнем, как говорится, не найти. Хоть из гранатомета по Зимнему пали.
– Ты про кого? – спросил я. – Про синемундирных. Козлов водяных. А ведь точно подмечено – на всю Неву ни одного патрульного катера. Такое ощущение, что их специально отозвали с постов, чтобы не мешались под килем бандитов из джипкатера. Забавная ситуация!
– Кто мне за стекло заплатит? – переключился водила с одного объекта ворчания на другой. – Ведь я же не могу из своей зарплаты за каждого платить.
– Помолчи. Голова болит, – вежливо попросил я и добавил, чтобы избежать нового всплеска эмоций: – За стекло получишь. Только поторопись. Мы и так подзадержались.
Ответ таксиста устроил. И до Адмиралтейского РАЯ он доставил меня в мгновение, да притом в полном молчании.
Расплатившись с водилой, я занес сумму, выделенную за стекло, в реестр расходов и неспешной походкой двинулся в сторону центрального входа.
На проходной о моем возможном появлении были предупреждены. Секьюрити связался с Иеронимом Балагановым – офис его компании занимал восемь верхних этажей – и сообщил о моем прибытии, с каменным лицом впитав слова, сказанные ему в ответ, и неспешно положил трубку.
– Ждите!
Я обернулся, осмотрел просторный холл размером с три футбольных поля – весь в зеркалах и мраморе, выбрал ближайшее ко мне кресло и лениво занял его.
Спустился ко мне сам Иероним Балаганов в окружении свиты из четырех охранников и Гонзы Кубинца, имевшего разочарованный вид и грызшего незажженную трубку, которую, впрочем, никогда не раскуривал.
– У нас неприятность, – сообщил господин Чистоплюй.
– А у меня до хрена неприятностей, – парировал я. – Скажите, у вашего кореша, случайно, хобби не было – надевать осиные гнезда друзьям на голову?