- А если вернешься, то и осмыслишь. – Протянула мне почти
опустевшую чашку Марина. Подождала, пока я наполню чашку смесью из
коньяка и горячего чаю, и подняла тост. – Чтобы не был
последним!
Часть тринадцатая.
Если кто-то думает, что после того, как я вышла от перворанговых
Дев, все было тихо и спокойно – то нет. Девчонки расселились, чуть
отмылись, успокоились. И что? Правильно, накинулись на меня, как
старшую. Что, да как, да где… пришлось срочно вести из в столовую,
которая оказалась в соседнем здании. Но нам даже не пришлось на
улицу выходить, сменщица Ольги, тоже красивая девица-прапорщик,
только брюнетка, провела нас по застекленной галерее. Поздний ужин
пришелся в самую пору, накормили нас до отвала, пусть и не самой
изысканной, но очень и очень вкусной пищей. Жареная рыба, котлеты,
картофельное пюре, гора жареной во фритюре брюссельской капусты,
обжаренная в яйце капуста цветная, свежие помидорки, причем не
тепличная трава, а южные, напоенные солнцем, аж светящиеся изнутри.
Вот сладостей было мало, на этот счет нас уже ограничили. Как
сказал Сорокин, сладкое канмусу можно, но мало. Блин. Хотя, и
ладно, я даже чай сладкий обычно не пью, это вприкуску могу слопать
вагон вкусняшек. Зато мороженного каждой по паре кило дали, и к
нему прекрасный кофе. Да еще с картинками на пенке,
девчонки-эсминки аж запищали от восторга.
Да уж, девчонки-эсминки. Прочитала я их личные дела, и историю
службы их прототипов. Янка Зубова, канмусу «Якова Свердлова».
Обычная школьница-отличница, обожает кошек и французских бульдогов,
фигуристка, между прочим, КМС. И ее корабль, своим корпусом
закрывший во время Таллинского перехода крейсер от вражеской
торпеды. Эсминец пополам переломило. Или Аня Волкова, самая
маленькая из моих подопечных. Очаровательная девчушка, просто чудо.
Канмусу старого минного крейсера еще, под именем «Сибирский
стрелок». Этот кораблик повоевал еще в Первую Мировую, был после
Гражданской разоружен, и передан в Испытательную станцию
Балтийского Флота. А перед войной его снова вооружили. И сделали
сторожевиком. И всю войну он дрался. Жестко, насмерть. Кораблику
оторвало взрывом бомбы нос, но его отремонтировали. В блокадном
Ленинграде отремонтировали. И он продолжил драться, с немцами и
финнами. До конца войны дрался, до самой Победы.