Маша поднялась, сняла с полочки чудесное лейпцигское издание прошлого века – «Ирландские тексты» с комментариями Виндиша, можно сказать, жемчужину своей коллекции, и отыскала нужное место. Убедилась в собственной правоте, а потом просто увлеклась – скель-то был коротенький – и дочитала до конца.
Магия древних текстов поистине удивительна. Читая, Маша всегда начинала чувствовать себя участницей действия. Сейчас она была прекрасной девушкой Дейрдре, загадочно рожденной дочерью Федельмида, ясноглазой, с белокурыми кудрями и пурпурными щечками. «Зубы белы, как снег, губы красны, как кровь…» А имя-то какое! Для не знающих ирландского, конечно, странноватое имечко, и произнести-то нелегко, а вот для знающих – это же «нежная, хрупкая, трепетная». А каким неподдельным, сурово-простым и леденящим ужасом веет от заключительных строчек скеля: «В тот момент проезжали они мимо огромной скалы. Бросилась на нее Дейрдре вниз головою. Голова ударилась о камень и разбилась. И она умерла. Вот вам повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании Фергуса, и о смерти Найси, сына Уснеха, и о смерти Дейрдре, дочери Федельмида».
– …И она умерла, – повторила вдруг Маша вслух.
И за секунду до того, что произошло после, с помощью какого-то фантастического прозрения она увидела, как древний кошмар выплескивается с пожелтевших страниц прямо к ней в комнату. Она посмотрела в лицо смерти, прежде чем та вошла к ней сквозь разломившийся с адским грохотом пол…
И лицо у смерти было весьма симпатичное – мужественное, можно сказать, эталонно-мужское, смуглое, обветренное, доброе, чуточку грустное и с потрясающе чистыми, глубокими изумрудными ирландскими глазами…
Когда представители ГУОП, МЧС, ФСБ и еще бог весть каких спецслужб, понаехавших на место экстраординарного события, – а для центра Москвы это был невиданный по силе взрыв – опрашивали свидетелей, чудом уцелевший дядя Гоша клялся и божился, что гражданка Изотова Мария Петровна находилась в своей комнате за пять минут до теракта. Однако тела ее, ну хотя бы фрагментов тела, на месте происшествия так и не было найдено. Впрочем, абдуллаевских останков тоже не обнаружили, но от него хотя бы запонки нашли и пуговицы, опять же Зигфрид был не один, так что ошметки жареной человечины все перемешались. И вообще искать человека, у которого, по одной из гипотез следствия, десять килограммов тротилового эквивалента разорвалось прямо в руках, никому не представлялось интересным. А вот гражданка Изотова сидела этажом выше, и от нее непременно должно было хоть что-то остаться. Однако же и Машу милиция разыскивать не собиралась – внесли в список жертв и успокоились. До нее ли было!