– Да, конечно... Но рабочие не крадутся. Они топают. А эти шаги... Они такие... Как будто кто-то на цыпочках ступает. А кому надо по чердаку ходить на цыпочках?
В этот момент сквозняком прихлопнуло дверь, и моя посетительница вздрогнула так, что и я невольно вздрогнула вместе с ней. Она оглянулась и судорожно вцепилась в стол; и я поняла, что она действительно смертельно напугана. Все-таки она не долечилась в клинике неврозов.
– Татьяна Викторовна, и это все?
– Нет, – еле слышно сказала она. – Еще мне звонят.
– Кто?
– Не знаю. Звонят и молчат.
Она подняла на меня умоляющие глаза.
– Я понимаю, что я глупо выгляжу... Ничего конкретного сказать не могу, но поверьте, когда ночью, в пустой квартире, раздается телефонный звонок и в трубку ничего не говорят, молчат, – это страшно.
– Вам просто звонят? Ничего не требуют, не угрожают?
Она покачала головой.
– Татьяна Викторовна, а от вас никому ничего не нужно? Может быть, вас так пытаются заставить сделать что-то?
– Я ума не приложу, – тихо сказала она.
– Вы имущество не делили с бывшим мужем? Кому принадлежит квартира, в которой вы проживаете?
– Никому, – прошептала она. – Вернее, государству. Это квартира моих родителей, они уже умерли. Квартира неприватизированная. А у Андрона есть жилплощадь.
– Вы ни с кем не судитесь? Никому не должны денег?
– Что вы! Нет!
– Дети у вас есть?
– Нету, – тихо ответила она, опустив голову. Но вдруг подняла ее и умоляюще посмотрела на меня. – Я никому ничего не должна, не представляю, чего можно от меня добиваться... таким способом...
– Татьяна Викторовна, а как в театре? Вы ведь ведущая актриса?
– Ну... Можно и так сказать.
– Может быть, кто-то хочет выжить вас из театра? Или просто подвинуть? Может, вы кому-то дорогу перешли?
– Да нет же, – сказала она почти с отчаянием. – У нас в театре все очень милые люди. Я всех люблю.
– Но может быть, вас не все любят?
– Может быть, – неожиданно твердо ответила она. – Но такими способами никто из наших действовать не будет. Вы мне поможете? – ее голос дрогнул.
– Татьяна Викторовна... – Я помолчала, потому что мне нечего было ей сказать. – Вынуждена вас огорчить, но прокуратура здесь бессильна. Не исключено, что это звонит кто-нибудь из ваших поклонников. Узнал телефон по справочному, а поговорить с вами не решается, вот и молчит.