– А теперь, – ухмыльнулся Шон. – Посчитай-ка мне, малыш, сколько взяток у тебя на руках?
– А-а… В какой игре?
– Уже соображаешь, – одобрительно кивнул Шон. – В «свадьбе».
Шах озадаченно уставился в карты.
– Раз, два, три… Четыре верных и одна, э-э, возможно на… на…
– Наигрывается, – проворчал Шон. – Ну-ка, дай сюда.
Он заглянул в протянутые карты и скрипнул зубами.
– Ну сколько раз повторять тебе, сыр ты недопеченный, что рыцарь считается за полвзятки, только когда он сам – третий. А если он, как у тебя, третий, да еще с магом, то он играет обязательно. Это не четыре с крестом, это пять верных, и при таком раскладе можно играть! Понял?
– Угу.
– Что «угу»?
– Я понял, – уныло сказал Шах. – Что я ничегошеньки не понимаю.
Шон отложил колоду в сторону и с любопытством уставился на Шаха.
– А соблаговолишь ли ты, любезный мой у-че-ни-чок, объяснить, чего ты не понимаешь больше всего?
– Я не понимаю, – признался Шах, – почему из-за какого-то дурацкого сна мы вдруг отменяем все наши планы, тратим почти все деньги на заклятье невидимости для тебя, хотя ты и так невидим для всех, кроме магов и меня, и устраиваемся в этот караван. И, наконец, я не понимаю, почему ты решил, что самым важным для меня сейчас является умение играть в карты.
– Ну, – осклабился Шон, – без этого умения твое геройское образование не может считаться полным и законченным. Что же ты за герой, если не умеешь играть?
– Я и пить не умею.
– Что же касается всего остального… По-моему, один раз я тебе уже все это объяснял?
– Да, – подтвердил Шах. – Но я все равно ничего не понял.
– Послушай, у-че-ни-чок, – сказал Шон. – Если мне придется вдалбливать в твою тупую башку ВСЕ по два раза…
– А почему бы тебе, – обиделся Шах, – не объяснять попонятнее с ПЕРВОГО раза?
Шон вздохнул.
– Ладно. Так и быть, попробую еще раз.
– Я, – скривился Шах, – весь – сплошное внимание, о учитель.
– Этот «дурацкий», как ты выразился, сон, – начал Шон, – был явно послан тебе кем-то из богов. А это, в свою очередь, означает, что они отвели тебе в своих планах какое-то место, хотя зачем им могло понадобиться такое ничтожество – тайна сия велика есть!
– О, как ты мудр, учитель, – пробормотал Шах. – Ты знаешь столько слов, о которых я в жизни не слыхал, – и все они непристойные.
– Поэтому, – продолжал Шон, – у меня нет времени пытаться научить тебя хоть чему-то – все равно ты ничему не научишься.