– Без меня проживешь, – отозвалась Александра.
Баба Клава никогда ни у кого не брала в долг. Только давала. И Александре брать не разрешала.
– Ты нам его покажешь? – спросила Маша, но как-то через силу. Александре казалось, что она весь вечер разговаривает через силу. Может, потому и гроза оказалась такой непродолжительной. Маше явно было не до чужих проблем.
– Покажу, – пообещала Александра. – Ну что, девицы?
Маша молчала, а Ладка с силой махнула рукой.
– Женитесь, – сказала она с отвращением, – разводитесь, топитесь… Кроме того, как я понимаю, нам все равно ничего не изменить, если только сдать тебя в психушку…
– Правильно! – воскликнула Александра с подчеркнутым энтузиазмом и опрометью, чтоб ничего больше не слышать, бросилась на кухню, где чайник, судя по доносившимся звукам, давно уже намеревался убежать с плиты.
Когда она заварила кофе, внезапная и острая боль вдруг скрутила живот. Такое с ней часто теперь случалось.
Боль эта напоминала о том, как она сидела под столом в комнате «Новостей» и слушала разговор своего мужа с Викой, а потом стояла перед Михаландреичем, подписавшим ее заявление, а затем дожидалась в кресле очереди на аборт…
– Ты чего? – испуганно закричала Ладка, пришедшая за чашками. – Чего ты, Сашка?!
– Мне плохо, – выговорила Александра черными губами. – Очень плохо. Совсем…
Они ушли не скоро, вдоволь насуетившись над дрожавшей в ознобе Александрой.
Маша искала в коробке с лекарствами какие-то препараты, снимающие спазмы, Ладка все порывалась вызвать «Скорую», а потом поехала в аптеку, поскольку Маша, конечно же, ничего подходящего не нашла. Они бестолково метались по квартире, ругались и, кажется, даже всплакнули в коридоре – иначе почему бы у них обеих глаза стали вдруг такими красными?
Александру вся их суета раздражала.
Они ничем не могли помочь – ясно как божий день, и метались исключительно для успокоения собственной совести, так, по крайней мере, казалось Александре.
– Не нужно мне ничего, – раздраженно цедила она, пока они поили ее ромашковым чаем и звонили Машиной тетке, которая разбиралась во всех болезнях и точно знала, что и в каком случае нужно делать.
Потом ей стало стыдно за свои несправедливые злобные мысли, и она принялась благодарить их, умоляла не поднимать паники. Это у нее не первый приступ, она консультировалась с врачом, и тот заверил ее, что в конце концов все должно пройти. Когда успокоятся расшатанные нервы.