За Вервелем, плечом к плечу, кидая на главу рода опасливые и
виноватые взгляды, расположились два приземистых широкоплечих
бородатых крепыша, десятники из разбитой сотни. Судя по всему,
только они из всех старших воинов и уцелели, а иначе бы их было
больше. С ними все понятно. Оба десятника честные опытные бойцы,
которые воевали с Акулами и их союзниками, а при миграции Десяти
Птиц, покинув палубы боевых кораблей, оседлали лосей, стали
дальними разведчиками и честно выполняли приказы своего командира.
Так что здесь и сейчас, скорее всего, они будут просто свидетелями,
которые подтвердят или опровергнут слова Вервеля.
Глаза вождя сместились направо и остановились на совершенно
седом длинноволосом человеке в перетянутом на поясе ремнем теплом
коричневом балахоне, который встретил его взгляд своим взглядом.
Это был верховный шаман всего рода, которого звали Риаль Катур.
Обесцвеченный старческий взор чародея был твердым, и сам древний
шаман, которому уже давно перевалило за сто лет, несмотря на более
чем преклонный возраст, выглядел крепким и бодрым. Прямая спина и
вскинутый немного вверх острый подбородок говорили о том, что Катур
как всегда спокоен и уверен в себе. И только левая рука, которая
пальцами выбивала на столешнице неслышную дробь, была
свидетельством того, что старика что-то гнетет. Что это, было
понятно без слов. Наверняка, Катур думал о гибели одного из шаманов
рода, своего любимого ученика Чердыка Семикара, не очень умелого и
умного, но усидчивого, старательного и сильного человека, смерть
которого, вне всякого сомнения, ослабит род.
Еле заметно, вождь кивнул верховному шаману. Катур ответил. И
Ойкерен посмотрел на последнего человека в горнице, на ламию
Отири.
Затянутая в темно-серый комбинезон из баснословно дорогой кожи
форкумского ската, ведьма как всегда была прекрасна и внешне ко
всему равнодушна. Маленькая слегка раскосая блондинка с необычной
кровью в своих жилах, отодвинулась от стола, закинула ногу на ногу,
махала в воздухе ладным сапожком, смотрела в потолок и, казалось,
что ей было скучно. Целительница. Травница. Жрица. Хранительница
знаний и родовой памяти. Немного предсказательница. Воин.
Разведчик. Безжалостный убийца. Интуит. Телепат. Оборотень. Боевой
чародей, который напрямую закачивает в себя магическую энергию. Все
это в одном человеке. Да и в человеке ли? Ведь за те десять тысяч
лет, что ламии, потомки самой богини Кама-Нио и демона дольнего
пространства Азгата живут среди нанхасов, никто так и не смог
понять их до конца. И Отири, как и ее сестры, словно кошка всегда
гуляет сама по себе и делает только то, что сама захочет. Она может
излечить, а может и убить. Иногда ламия выполняет приказы вождей и
командиров воинских отрядов, помогает шаманам, мастерам, охотникам
и рыболовам. Но когда она захочет уйти, никто ее не остановит, ибо
это бессмысленно и смертельноопасно. А когда ведьма посчитает
нужным, она выберет себе в спутники жизни любого мужчину, какого
захочет, и приоткроет ему свою душу. И такой член племени будет
считаться своими сородичами мертвым ростком, который не даст
потомства. Потому что мужчина, закрутивший любовь с ведьмой, уже не
может смотреть на других женщин как на продолжательниц себя в
реальном мире, и как противоположный пол они для него уже не
существуют. А от ламий рождаются только другие ламии, это закон
природы и, как правило, это одна, редко, две, и совсем уж
невероятный случай, когда за девяносто лет практически бессмертная
ведьма родила трех девочек.