– Никогда. Во время отдыха я не думаю о работе, а во время работы не помышляю об отдыхе.
– Все, дело сделано, – развел руками Толик, которого многие порывались называть Толяном, но он тут же пресекал такие попытки. – Пока, Боцман.
Толик вышел из квартиры, и двое его подручных, в чем-то очень похожие молодые парни, шагнули за ним.
Боцман прикрыл дверь и лишь тогда позволил себе выругаться в адрес гостей.
«Ну почему ему всегда везет? – подумал Боцман. – И бабы его любят, и друзей у него много. Посмотришь на него, сразу видно, прожженный проходимец, убийца, а улыбнется незнакомому человеку, и тот сразу тает. Нервы у него железные, – вздохнул Боцман. – Да, таких за деньги не купишь».
Мысль о деньгах, которые, скорее всего, достались Толику или, в худшем случае, сгорели в машине, была ему невыносима. Лишь к двум вещам в этой жизни Боцман относился трепетно: это были деньги и спиртное. Он бы никогда не сумел в здравом уме или трезвой памяти разорвать денежную банкноту или разбить полную бутылку водки.
А Толик один раз при нем это проделал, к тому же, не на спор, а просто так, чтобы доказать, что ему все нипочем.
Память у Боцмана была избирательная. Он уже забыл многих из своих любовниц, забыл лица тех, кому его пришлось убить, но выражение лица Толика врезалось ему в память навечно – то выражение, которое он не мог постичь.
Толик преспокойно разорвал сперва надвое, а затем и на четыре части десятидолларовую банкноту, бросил на стол. А затем, взяв полную бутылку водки за горлышко, преспокойно ударил ею по перилам балкона. Тогда на его лице не дрогнул ни один мускул, он даже не моргнул, словно ему надели маску со стеклянными глазами.
«Его ничем не проймешь, – подумал Боцман, – ему, наверное, даже если иголки под ногти загонять, он не искривит губы, не втянет голову в плечи. Он не человек, он зверь, внешне такой же веселый и милый, как домашний кот. Но стоит появиться мыши, и он, играя, вонзит в нее когти. Однако если ему ничего не пообещают за убийство, он спокойно проводит возможную жертву взглядом. Интересно, а если бы ему заплатили, чтобы он убил меня или Петрова? Ясное дело, деньги ему должен дать не первый попавшийся человек, а тот, кому он верит. Убил бы! Ей богу, убил бы и даже ни на секунду не задумался!»
Толик сел за руль, дождался, пока его помощники усядутся сзади. Он даже не стал отъезжать от дома, зная, что Боцман не сможет с такого большого расстояния рассмотреть, чем они занимаются в машине. Вынул деньги, снял банковские бумажные кольца и, сложив все купюры в одну большую колоду, быстро принялся раскладывать их на три стопки. Он делал это, как умелый карточный игрок. Казалось, еще немного, и он отложит три банкноты карты в прикуп.