— Смешно? — отец старался сдерживаться, но тон его,
бесспорно, говорил о том, что моё поведение ему не
нравится.
— Нет, — ответил я, стараясь совладать с лицом и перестать
лыбиться. — Просто рад тебя видеть.
Отец в секундном замешательстве покосился на мать, затем
свёл густые брови к переносице и холодно велел:
— Прими душ и ко мне в кабинет, — и не дождавшись реакции,
решительно зашагал по лестнице наверх.
Я заперся в ванной. Горячая вода шумно текла в большую
мраморную ванну. Я уже и позабыл, что когда-то мылся в такой
огромной и удобной ванне. В походах об удобствах можно только
мечтать, да и в казарме я мог рассчитывать только на душ, и то не
всегда горячий, а тут целая ванна с массажными струями и ароматной
пеной.
Мать за дверью громко, чтобы я слышал, ворчала:
— Пижама снова испорчена, постель изодрана! Снова придётся
вызывать стекольщика, и это уже четвёртый раз за месяц!
Не то чтобы ей было жаль пижамы или стекла, просто мама
таким образом пыталась взывать к моей совести. Только вот всё это
бесполезно. Обращение в этом возрасте происходило стремительно. В
первые часы обращения звериная сущность захватывала мой разум
целиком, так что я вообще не знал, что в это время делает волк. В
лучшем случае я мог быть сторонним наблюдателем, а чаще всего и
вовсе дремал.
Волк во мне почему-то жутко не любил двери и лестницы, да
и помещения его пугали. И, стоило мне только обратиться, как волк
сигал в широкое окно спальни, — а это, на минуточку, второй этаж, —
после драпал что есть силы в лес. И только в лесу, когда зверь
успокаивался, ко мне возвращался контроль и ясность
сознания.
Сейчас я таращился на собственное отражение в зеркале и
задумчиво рассматривал собственное тело. Какой же в юности я,
оказывается, был худющий и хилый. Да и бицепсы на моих руках
существовали больше по названию, чем по факту. Повернулся боком,
скривился, глядя на выступающие рёбра и впалый живот. Бледный,
болезненного вида парень с характерным Гарвановским острым
носом.
Не удивительно, что первые годы в военной академии я
регулярно получал нахлобучку от более развитых физически
сверстников. Да и в школе меня не очень-то жаловали несмотря на
титул, а может, даже из-за него.
Ещё раз покрутился, приблизил вплотную лицо к зеркалу,
заметил над губой юношеский пушок.