— Я выходил на связь, — подал я голос.
— Ты? Зачем? — удивился отец.
— Они сами вышли на связь, — начал я лгать, — ночью меня Гарыч к
древу позвал. Я спустился вниз, а там дедушка появился.
— Отец?! — все трое сыновей Богдана Гарвана удивлённо уставились
на меня.
— И зачем же он тебя позвал? — недоверчиво спросил отец.
— Хотел предупредить об опасности, сказал, что у нас есть враг,
что это все из-за виноградников. — Ну да, сейчас я откровенно
хитрил. Утверждать, связано это с виноградником в Хорице или нет,
наверняка я не мог. Но обратить внимание взрослых на это был
обязан, предкам-то в отличие от меня они без сомнений поверят.
Поэтому я просто ухватился за отличную возможность направить их
туда, куда мне нужно.
— Странно, раньше предки не предупреждали нас об опасности, —
сказал отец.
— Возможно отец знал что-то, чего не знаем мы, — предположил
Олег.
— И почему же он связался с Ярославом, а не с Игорем? —
недоумевая, с плохо скрываемой завистью спросил Святослав,
уставившись на меня.
Я пожал плечами.
— Почему ты утром ничего не сказал? — в голосе отца снова
скользнуло недоверие.
Тут он меня застал врасплох, по-хорошему, если бы это и вправду
произошло, я бы рассказал отцу еще утром. Ну, или хотя бы точно не
смог промолчать, когда мы сегодня всей семьёй обсуждали этот
злосчастный виноградник в Хорице. Но я все же нашел как
выкрутиться:
— Я не был уверен, что это происходило на самом деле. Утром
почему-то решил, что это вообще был сон. А когда вы сказали про
силу древа, понял, что все было на самом деле.
Отец сузил глаза, он, кажется, почувствовал ложь, а вот Олег и
Святослав купились без лишних сомнений.
— И что предки еще сказали? — спросил Олег. — Отец не назвал имя
того, кто именно представляет опасность? Это Вулпесы?
Я мотнул головой:
— Нет, не сказали. Вулпесов это я сам лично подозреваю.
В этот миг дверь отворилась и в кабинет влетела бабуля: на лице
недовольство, взгляд — сердитый.
— И что это ты устроил, Ярик? М-м? Это так по-твоему выглядит
вести себя хорошо? Это ты на зло мне решил утопиться в пруду?
— Стой, мама, все не так, — прервал ее возмущения отец.
Бабушка явно не желала слушать объяснения, ей хотелось только
одного — скорее выплеснуть на меня гнев. Но все же, после
короткого, но ёмкого объяснения, бабуле пришлось сменить гнев на
милость.