— Да всё в порядке! Кинжал тот — старый и очевидно грязный
был, — использовал я последний шанс их успокоить. — Вы зря
паникуете, шрам такой же и был — ну ни на каплю не увеличился! Мам,
ну серьёзно, — я с укором взглянул на неё, она в смятении снова
уставилась на шрам.
Кажется, сработало, я заставил её засомневаться, а тут ещё
и отец подсобил:
— Мне тоже кажется, что он таким и был, — протянул он,
придирчиво осматривая шрам, и вынес вердикт: — Может быть, даже
уменьшился.
— Да? Ты думаешь? — растерялась мама, затем нахмурила
брови.
— Думаю, стоит понаблюдать и, если что-то изменится,
обратиться за помощью. Но, вообще, мне кажется, что всё в порядке,
— подытожил наконец отец.
Но в глазах матери я всё ещё видел сомнение и тревогу.
Зато Андрей стоял, в растерянности хлопая глазами, он, похоже,
вообще не понял, что происходит.
— Так! — воскликнул я и, не скрывая иронии, добавил: — Я
могу продолжить, или ещё поизучаем мои шрамы?
— Не паясничай! — пригрозила мать пальцем, но первая
вернулась на диван.
Я же мысленно выдохнул — пронесло.
Когда все наконец-то снова сели, я сосредоточился и вновь
призвал волка. В этот раз он как-то сразу отозвался, видимо,
ощутив, что я на взводе. Он выглянул из глубин подсознания и
уставил на меня свой холодный настороженный взгляд.
«Выходи», — мысленно велел я.
Волк сверлил меня упрямым взглядом, но выходить даже не
подумал. Ну и что в этот раз не так? Последнее обращение прошло
довольно гладко — как обычно, волк полностью забрал тело, но
управление мне вернул довольно скоро. Когда я вызывал волка, а не
он приходил сам, мне удавалось сдерживать его.
На это я рассчитывал и сейчас — только покажу отцу, что я
контролирую его, точнее, создам такую видимость, и достаточно.
Допустить, чтобы отец обратился в гильдию артефакторов, дабы
избавить меня от волка — я не мог. Волк мне нужен, волк моё
преимущество, он неотделим от меня, как и любая другая часть меня.
Я есть волк, и мы должны стать едины.
«Давай выходи», — подманивал я его.
Волк начал приближаться.
«Хороший мальчик, вот так, иди сюда, молодец», — ласково
позвал я.
Волк был спокоен, и той прошлой враждебности я не ощущал.
И только я расслабился, только уже решил, что всё получится, как
вдруг он резко замер, будто бы что-то его насторожило, и, резко
развернувшись, шмыгнул в глубины сознания.