Тук! Пауза. Тук! Пауза. Тук! Я готов был вечно слушать и ощущать
эти толчки своего кровяного насоса. Запустилось. Фух… Пронесло. Там
во время процедуры сердце останавливалось не так надолго, но ровно
настолько, чтобы механизм закрепился. При воспоминании этот
механизм сработал, но слава богу не в полную силу. Ладно, идём
дальше. Я совсем не удивился, когда грудная клетка застыла на
выдохе, просто продолжил смотреть. Тот же механизм – с помощью тока
сокращение мышц и их полная остановка, после чего перезапуск. Всё
это сопровождается картинками с надписями «Елисей жив», «не
получилось», «я не смог». Понятно всё. Идём дальше.
Дальше начались внушения на тему, чтобы я не думал, не
вспоминал, не размышлял, не сомневался и так далее, потом был много
раз повторен приказ, что я всё должен забыть и проснуться в хорошем
настроении. Всё, вроде конец.
Я чувствовал жуткую ненависть к тем, кто это сделал со мной.
Нет, не конец. Я не чувствовал, что, просмотрев всё до конца, я
избавился от всего этого мусора.
И я начал сначала. Произошло чудо. Боль уменьшилась процентов на
семьдесят! Смотреть стало легче, всё воздействие, которому я
подвергся, быстро теряло силу. То, что было вморожено в меня
намертво, все эти жёстко прописанные сценарии таяли и плавились под
моим взглядом словно лёд под мощной струёй кипятка. Второй раз я
просмотрел всё до конца раза в два быстрее. Настроение стало
боевым. Я пошёл на третий круг.
Всё прошло ещё легче, настроение стало просто отличным, голова
прошла, ощущение огромного облегчения не отпускало. Я лежал с
закрытыми глазами и улыбался. Потом понял, что улыбаться с тряпкой
во рту неудобно и выплюнул основательно прослюнявленное полотенце
изо рта. Открыл глаза.
Я это сделал!
Крапива сидела, не изменив позы, и также пристально смотрела на
меня. Только всё равно что-то изменилось. Я сфокусировал на ней
взгляд более пристально. Да, так и есть, глаза полны слез, и руки
мокрые. Она уже давно плачет.
– С тобой всё нормально? – хриплым голосом поинтересовался
я.
Девушка медленно разжала руки, тыльной стороной ладони протёрла
глаза, после чего немного смущённо улыбнулась и ответила:
– Это я должна тебя спрашивать, всё ли с тобой нормально. Это
тебя тут корёжило. Я чувствовала часть того, что чувствуешь ты. Это
ужасно! Я не представляю, как ты выжил после того, что с тобой
сделали.