– Ну, если мат нельзя, а «говно» – не мат, то можно же говорить
«обоссаный», «обосраный», «съешь говна, обоссаный кусок говна».
Такие варианты легальны или тоже нельзя?
Штукатур и скульптор задумчиво переглянулись, потом также
задумчиво заулыбались. Семёныч тоже задумался. Было видно, что
совсем отказываться от привычных и годами отработанных рабочих
формулировок ему самому очень непривычно. Но в итоге решил не идти
ни на какие компромиссы.
– Нет. Никакого говна, мочи, спермы и даже соплей! Никакого
поноса, анального секса, минета и всего того, к чему вы привыкли...
За «обоссать» и «обосрать» тоже по пятьсот рублей! –
бескомпромиссно уничтожил Семёныч все наши надежды на искреннее
выражение эмоций во время рабочего процесса.
– О чём это вы, мальчики? Егор, ты о чём это сейчас? – мы не
заметили, как к нам подошла жена Егора Семёныча, красивая женщина
лет сорока.
– Анна Васильевна, Егор Семёнович рассказывает свои планы на
ближайшие дни, пытается финансово нас стимулировать следовать его
примеру, – как можно более серьёзно ответил я. Кстати, даже не
соврал. – Вы его давно знаете. Как думаете, стоит соглашаться?
Семёныч покраснел, а парни попытались сдерживаться, но ничего не
получилось, и все заржали. Семёныч несмотря на красное лицо очень
спокойным голосом выдал:
– Маугли, ты плохой. Совсем... Вообще, блин, плохой!
Вся бригада уже ржала так громко, что сомневаться в диагнозе
«наркоманы» от местных пенсионерок не приходилось. Анна Васильевна
улыбалась и выжидающе молчала. Ей в двух словах объяснили, что у
нас тут за перемены. Она повеселилась, обозвала нас дураками и
выложила на стол еду. Остальные этому очень обрадовались. Когда
каждый ел своё, то наедался, но когда всё выкладывали на общий
стол, то немного не хватало. Когда это впервые заметил Димон, мы
все удивились, но потом настоящая причина в моём лице была
локализована, но не улажена. Я продолжал с завидной периодичностью
объедать коллег. Поэтому любая добавка шла на ура.
Все погрузились в процесс поглощения пищи, и тут неожиданно
Женя-скульптор, видимо, продолжая ранее начатый разговор, сказал
непонятное:
– Сань, да стопудово это опять какие-то разборки. Ну, не просто
так полковник милиции повесился. Убрали его. Семёныч, что думаешь?
У тебя в мэрии знакомые есть, может, знаешь что-нибудь?