– И всё-таки, у меня есть последнее желание. Я скажу, а вы
решайте, выполнять или нет. Развяжите руки. Хочу Коленьке синяк
поставить на память. Коля, ты же не против, или тебя только со
связанными людьми сражаться учили? – я, наконец, начал говорить
что-то, что могло привести к повышению шансов на выживание. Расчёт
был простой. Раз эти уроды затеяли чуть ли не ритуальное убийство,
и у них есть пистолет, то чего им бояться, а для Николая будет
стыдно победить связанного парня. Хотя изначально это всё-таки не
поединок, а именно убийство, даже, сука, жертвоприношение…
– Я не против, – Николай перевёл взгляд на блондина, ожидая
одобрения. Пауза затянулась. Блондин стоял и смотрел на меня через
зеркальные очки. Я стоял и смотрел на него. Спокойно смотрел.
Злость ушла, сменившись решимостью. Всё происходящее стало
абсолютно реальным. Моя жизнь изменилась. Детский сад для Маугли
закончился. Неважно, осталось мне жить минуту или я выберусь из
этой передряги живым, я уже другой человек. Я не смогу вернуться на
стройку и весело кричать Димону про интим с бетономешалкой. Я
больше не буду с Семёнычем расписывать заборы отрывками из
Гаврилиады Пушкина, наплевав на чувства верующих и работников
коммунальных служб, чтобы потом делать невиновные глаза и обвинять
несуществующих то ли хулиганов, то ли поклонников творчества
Александра Сергеевича. Про семью вообще старался не думать. Нельзя
сказать, что я подспудно не чувствовал, что моя беззаботная жизнь
когда-нибудь кончится, поэтому и жил, наслаждаясь каждой минутой.
Правильно парни говорили про меня. Я живу, будто в отпуске.
Двадцать три года отпуск. Была в этом какая-то правда. Всё было
прекрасно в моей жизни: семья, спорт, работа, друзья. Отпуск это и
был. Не ясно отпуск после чего или отпуск перед чем, но он
закончился. Закончился, кстати, прямо на пляже. Я грустно
улыбнулся, прощаясь с беззаботной жизнью. Наверное, моя улыбка
выглядело достаточно обречённо, чтобы блондин купился и поступил
непрофессионально.
– Я тоже не против, – наконец произнёс он и сделал разминающее
движение плечом руки, в которой был пистолет, – Хилый, развяжи
его.
– Он быстрый! Он от нас уже один раз от троих удрал, – попытался
предостеречь Хилый. Сука.
– Не быстрее пули. Развязывай! – блондин после слов Хилого
изменил позу на более собранную, но менять решение не стал.