– И много раз ты пробовала «кислоту»? – насторожился Олег.
– Приходилось, – отмахнулась кузина.
– И как?
– Чушь это все. Бессмысленное прожигание времени и жизненных сил. Сознание она действительно расширяет, но это халява. Того же эффекта можно достигнуть без всякой химии, я в этом убедилась на личном опыте. Если хочешь понять что-то действительно важное, вовсе не обязательно лизать «марки». Вот лично я под «кислотой» ничего нового для себя не открыла, то же самое ощущение дает определенный настрой, или медитация, или когда тебя распирает от желания сделать нечто совершенно грандиозное.
– Вроде скульптур?
– Да, многие из них я делала именно в таком состоянии.
– В творческом экстазе, – усмехнулся Олег.
Шерстка словно не заметила легкой иронии:
– При некоторой тренированности войти в него не представляет труда. Это не просто вдохновение, которое может снизойти на тебя, а может посетить другого. Нет. Это некая душевная технология. Я, например, твердо знаю, что уверенность в собственных силах реально повышает любые возможности человека: и умственные, и физические, и эмоциональные.
– Ну, это уже мистика, – отмахнулся Олег.
– Нет! Ты что, не слышал о людях, которые ради спасения собственной жизни делали совершенно невозможные вещи?
– Вроде перепрыгнутых трехметровых заборов? Мне кажется, эти россказни заменяли бульварную прессу, которой не было в Советском Союзе.
Люда пожала плечами и отвернулась к окну. Некоторое время ехали молча, водитель закурил сигарету, а у Олега в голове то и дело проскакивали непонятные щелчки, особенно когда машина обгоняла троллейбусы. Девушка снова повернулась к нему.
– Тебе что больше всего нравится из моих работ? – задала она довольно неожиданный вопрос.
– Очень многое, – честно ответил Олег.
– А что больше всего?
– Ну… Наверное, «Баран» и «Торпеда».
– Какая «Торпеда»? Которая похожа на ржавый член?
– Нет. Эта как раз мне не нравится. Пошлая. Меня приколола та, скрюченная, с акульими плавниками и карбюратором вместо сердца.
– Я ее переименовала в «Тварь», – сообщила девушка. – Ехала в поезде, и у меня вдруг случилась такая просечка. Щелк в голове.
– У тебя тоже щелкает? – удивился Олег.
– Что – щелкает? – Шерстка удивленно распахнула глаза.
– Ну, в голове.
– В голове? – переспросила кузина.
Машина резко повернула на Садовое, проскочила под носом у огромного джипа и замерла на светофоре на Зубовской площади. Двигатель урчал на холостых оборотах. Вокруг сгрудились другие автомобили, очень разные, припорошенные тонким слоем снежных иголок, сверкающих в свете оранжевых фонарей.