Оля металась по
комнате, не в силах собраться с мыслями. Надо одеть что-нибудь сексапильное, и
в тоже время не слишком вызывающее. Чёрт! У нас тренировка на ножах. О какой
сексуальности может идти речь. В результате, приняв душ, капнув на
стратегические места любимые духи, надела плотные, спортивные брюки, предназначенные
для марш-бросков по плацу, майку в обтяжку и обвязь для ножей на пояс, плечи и
бёдра. Собрав волосы в тугой пучок, осмотрела себя в зеркало и осталась
довольна.
Выиграть, конечно,
Ольга не надеялась, но пощекотать нервы и подёргать ганзалеонских зверей за
усы, представлялось ей не плохим развлечением, как и познавательным опытом.
Выскочив за дверь,
врезалась в каменную гору мышц, отбив нос и скулу. Если бы не руки, обхватившие
за талию, позорного шлепка на мягкое место избежать не удалось.
- Всё в порядке, красавица? – Раст поднял её голову,
обхватив пальцами за подбородок, и начал пристально осматривать лицо. – Сильно
ударилась?
- Если бы кто-то здесь не стоял, изображая каменную глыбу,
вообще не ударилась бы, - прошипела Оля, прищуривая глаза.
- Прости. Я решил подождать тебя здесь, и проводить во двор,
- виновато промычал Раст, заправляя девушке выбившуюся прядку волос за ухо.
- Простила, - проговорила осипшим голосом Оля. – Идём.
Она развернулась к
нему спиной и пошла по направлению к лестнице. В груди переливались громким
грохотом литавры, в животе порхали бестолковые бабочки, а губы сами
расплывались в счастливой улыбке, открывающей на просмотр все тридцать два
зуба. Нахождение одного из братьев под её дверью, не просто знак вежливости?
Оля не могла ошибиться. Она чувствовала, что симпатична близнецам, но в тоже
время надеялась, что это больше, чем симпатия, что у них в груди тоже сходят с
ума литавры, а живот скручивает от миллиона разноцветных бабочек.
Что до близнецов,
они до сих пор гадали, испытывает ли Ольга к ним влечение, согласится ли
связать с ними жизнь, захочет ли пройти через все сложности, чтобы зачать
ребёнка и стать их сакиа. Воины с рождения, сильнейшие во вселенной, не имеющие
страха, они боялись. Боялись спросить у девушки о её чувствах, боялись получить
отказ, боялись разбитого сердца. Сколько может прожить ганзалеонец без своей
миратель? Год? Два? Сколько можно жить с раздирающей болью в сердце, с
поломанной регенерацией, с пустым энергонакопителем? И можно ли назвать это
жизнью?