Наконец вязь выстроилась в верный узор… В центр надо поставить
черную свечу, но ее, конечно же не было. А если бы и нашлась,
запалить ее под дождем никак не возможно. Но недостаток этого
элемента можно уравновесить кровью… А еще соль, маленькую склянку с
ней Хуго всегда носил при себе, но она затерялась в складках
промокшей одежды.
Косарь вломился в строй. Невидимая, но от того отнюдь не менее
опасная коса прошлась по первому ряду. Упало несколько солдат с
правого фланга. Лезвие словно споткнулось об Густлова, обдав
капитана снопом искр, в воздухе повис мелодичный, хрустальный звон.
Демон замер, словно бы в недоумении.
- Ах, ты ж гребанная жопа! – заорал капитан, воздевая палаш. –
Вперед!
Склянка все-таки нашлась, теперь освященной солью провести
вокруг…
Остатки строя разом перешли на бег, и ударили по призрачной в
завесе дождя фигуре.
Клинок корда зацепил кожу ладони, натянул и вспорол едва не до
кости. Капли крови пролились на оплывающий рисунок, мешаясь с
дождем. Хуго заскрипел зубами, глухо завыл от отчаяния - вода
окончательно размывала символы.
Наемники падали один за другим, незримая коса собирала щедрый
урожай.
- Нечисть болотная, нечисть подколодная, нечисть лесная, нечисть
колокольная, нечисть всякая, - кричал в голос Хуго, осеняя себя
обратным крестом, путая чешские заклятия простонародья и
благородную латынь священного Рима, пытаясь заглушить непрестанный
звериный стон погибающей роты. - От синего тумана, от чёрного
дурмана, где гнилой колос, где седой волос, где красная тряпица,
порченка - трясовица, не той тропой пойду, пойду в церковные
ворота, зажгу на нефе свечу не венчальную, а свечу поминальную,
помяну нечистую силу за упокой….
- Все, Студент. Хватит.
Толчок в плечо. Пикинер трудно вынырнул из черной пелены,
затягивающей все глубже…
- Хватит, Хуго. Ты все сделал как надо.
Рядом стоял капитан Густлов, с ног до головы залитый кровью.
– Он ушел. Забрал с собой полсотни честных солдат. Но ушел. И
прогнал его именно ты, чернокнижник. И мне плевать, какую цену
запросят за это небеса. Я ее заплачу за тебя. – Командир погибшей
роты не знал, куда девать остатки палаша, и перекидывал рукоять с
огрызком клинка – не длиннее двух ладоней - из руки в руку.
- И знаешь, Хуго… - капитан осекся, когда все еще стоящий на
коленях солдат поднял на него пустые глаза.