Он не знал точных цифр, но по порядку величины мог представить ситуацию. Если бы ему как инженеру предложили составить сетевой график перемещения нескольких сотен автомобилей в полусотне районов восьми непосредственно прилегающих к Москве областей, а потом исключить все заведомо не подходящие под условия задачи…
Как ловят львов в Африке? Делят пустыню на квадраты, исключают те, где львов заведомо нет, и в оставшихся находят искомое. Очень просто.
– Ох ты и молодец у меня, – с давно забытым искренним чувством сказал он жене.
– Слава Богу! Хоть в таком положении сообразил. Раньше не мог…
– К стыду своему – да, – склонил голову Шестаков.
На душе стало совсем легко. Даже странно – неужели так подействовало на него чувство свободы – впервые за восемнадцать лет, – свободы от всего? От необходимости поступать так, как диктует служебный и партийный «долг», от страха перед вышестоящим начальством, невыполненными квартальными и годовыми планами, внезапным, пусть и давно ожидаемым, арестом. Теперь все – в прошлом. Нечего бояться, кроме смерти в бою, а как раз этого он и на войне не боялся…
Ну разве что заблудиться во все усиливающейся пурге Шестаков опасался, лопнувшей шины, поломки мотора…
Да вот и погода. Метель метелью, но ветер вдруг на мгновение разгонял над головой плотную снеговую завесу, и даже тучи словно бы редели, становился виден мутноватый круг солнца, и Шестакову становилось опять жутковато – ну как раздернется совсем облачно-снежная пелена, засияет нестерпимой синевой зимнее небо, и предстанет черная «эмка» мухой в сметане любому наблюдателю с острова Кличен, Городомли, десятка прибрежных деревень.
Тогда уже не примешь ее за одну из сотен машин на оживленной магистрали. Первая за многие месяцы, а то и годы легковушка на льду озера запомнится каждому.
Только, к счастью, вьюжный полог тут же задергивался, густея, и совсем о другом приходилось думать – позволит ли стихия добраться живыми до места?
Однако и с этим все обошлось. Не прошло и часа, как завиднелся слева темнеющий сквозь густую кисею снегопада лес на берегу острова Хачин, а потом наконец на холме, обращенном к озеру крутым откосом, возник обнесенный оградой из толстых кривоватых слег бревенчатый дом.
Вокруг – несколько овинов, или амбаров, нарком не знал точно, как тут эти хозпостройки называются, а над ними возвышалось подобие сторожевой башни, или караульной вышки на высоких бревенчатых опорах, между которыми виднелись почти отвесные лесенки – трапы в четыре марша.