— Прошу проходите.
Пытка временем закончилась. Канцлер
счёл, что достаточно унизил бывшую любовницу, и соизволил с ней
встретиться лицом к лицу. Злата вошла в кабинет.
Вен Воль сидел за столом, перебирая
какие-то бумаги. Вид у него был крайне занятой. Видимо, у него
актерских способностей было больше, чем у Златы.
— Добрый день.
От ее тихого приветствия мужчина
вздрогнул, не выдержал и поднял на нее глаза. Дернулся было,
порываясь встать, но опомнился, вцепился пальцами в столешницу.
— И вам, ниса Вер.
Ещё мгновение назад он пожирал ее
фигуру жадным взглядом, и вот уже восхищение сменилось
брезгливостью. Канцлер отвёл глаза, опять зарылся в бумаги.
— Я получил ваше письмо. Я... не
буду сомневаться в вашей честности. Сочувствую, что вам пришлось
такое пережить, но, как я вижу, вы немного оправились от
произошедшего.
Что она могла сказать?
— Благодарю.
— Могу вас заверить, отдел охраны
правопорядка с большим рвением займётся расследованием этого
инцидента.
— Это... — она должна была сказать
что-то вроде "очень мило с вашей стороны", но не смогла. Голос
оборвался, в глазах защипало. Миколаса будут судить "с большим
рвением". По ее доносу.
— Вам плохо? Воды?
Злата назло улыбнулась
— Нет, благодарю.
Ещё неделю назад канцлер при одном
ее виде бросился бы ей на встречу, усадил на этот самый стол, и...
Она ненавидела эти встречи, но теперь, кажется, она отдалась бы ему
в вечное рабство, лишь бы не было этого "с особым рвением".
— Все в порядке, спасибо за
заботу.
Он всё-таки налил в стакан воды,
поднес ей — и поставил на край стола вместо того, чтобы подать в
руки.
— Я вам противна?
Себе тоже! Тоже! Но какое это имеет
значение? Для кого?
Спина мужчины закаменела.
— Я... я влюбился в непорочную
чистую искреннюю девушку. — Не оборачиваясь к ней, но и не делая
шага прочь, сказал вен Воль. — Которая ничего у меня не просила в
отличие от других любовниц. В неброско одетую скромницу, что раз за
разом прикрывала дрожащими руками грудь. А теперь... Я не вижу той
девушки. Я вижу женщину. Изменила ли ты мне сама, повела ли себя
беспечно, оставшись наедине с чужим мужчиной — та девушка, которую
я любил, никогда бы ни сделала ни первого, ни второго. В этом есть
обман. И... Я не могу этого обмана простить. Мне неприятно думать,
как тебя он... там, где был только я... Я не могу больше к тебе
прикоснуться. Не могу.