– Голубушка! Вы за такие деньги и одной юбки не нарисуете! А девочка заявит о себе. Но впрочем… Пока ничего не обещаю! Это еще идея… Но вот что нужно сделать немедленно – это ксерокопии рисунков!
– Нет! – решительно заявила Лера. – Никаких ксерокопий! Я слишком хорошо знаю киношную братию! Потом выяснится, что кто-то присвоит эти рисунки, а что Лика сможет потом доказать? Я удивляюсь вашей наивности, Святослав Витальевич!
– Вы, как всегда, правы, голубушка! В таком случае, дайте мне ваши координаты… Чтобы я в любой момент мог вас раздобыть…
– Я живу на даче у тети…
– Святослав Витальевич, запишите наш дачный телефон, – вмешалась я. – У нас всегда кто-то есть, а живем мы рядом…
– А кто ваша тетушка?
– Она… Художница… Неонила Смышляева…
– О! Теперь я все понимаю! – проворчала Лера. – Вот что, Святослав Витальевич, вы меня извините, я хотела бы поговорить с Ликой наедине… Не могли бы вы забрать девочек пока к себе…
– С превеликим удовольствием! Если барышням не скучно с таким стариком.
Квартира кинорежиссера была совсем не похожа на Лерину, хотя потолок и тут был стеклянный. Скорее она напоминала квартиру какого-нибудь профессора или академика, как их показывают в кино. Очень много книг. И никаких фотографий или афиш по стенам.
– Прошу, прошу! Могу ли я чем-нибудь угостить милых дам? У меня есть отличные конфеты… А как насчет чаю?
– Спасибо, не стоит! – сказала я.
– Но от конфет вы не откажетесь?
– От конфет не откажемся! – заявила Матильда.
Ее синие глазищи сверкали. Еще бы! Такой знаменитый кинорежиссер…
– Святослав Витальевич, а где стоял кувшин? – вдруг вырвалось у меня помимо воли.
– Кувшин? Он стоял вон там, на этажерке. А что?
– Нет, просто… Он был пустой?
– Да. Туда, кроме одной сухой ветки, ничего и не воткнешь… Горлышко узкое… По форме это скорее был не кувшин, а кофейник… С узким изогнутым носиком, с островерхой крышкой на цепочке и весь как будто битый оспой… Понимаете, что я хочу сказать?
– Вполне. Он был тяжелый?
– Да нет, не слишком…
– А вы уверены, что он в действительности не представлял собой никакой ценности?
– Абсолютно.
– А вы помните, при каких обстоятельствах вам его подарили?
– Сказать по правде, не очень… Я был немного… навеселе… Погоди, попробую вспомнить… Ах да, я был в гостях у одного художника, француза, живущего в Рабате. У него стоял этот кувшин, а я сказал, что в этом кувшине есть что-то гарун-аль-рашидовское, что-то из «1001 ночи»… И он тут же мне его подарил… Я всячески отнекивался, но его жена сказала, что этот кувшин куплен полгода назад у уличного медника. Да я потом и сам видел нечто подобное…