– Что случилось? – спросила я.
– Я тебе все расскажу, когда приедешь.
И этот мелкий сукин сын повесил трубку!
Только по одной причине он мог не хотеть говорить со мной. Наверняка наделал глупостей и получил травму. Два тела на протыкание колом. Два тела, которые еще по крайней мере сутки не встанут. Так что тут могло случиться? Как говорит старая пословица, есть только один способ выяснить.
Мэри перенесла моих клиентов на другое время, я взяла из ящика стола наплечную кобуру с браунингом и надела ее. С тех пор как я перестала надевать в офисе пиджак, пришлось держать пистолет в ящике, но на улице я всегда после темноты хожу с пистолетом. Почти все твари, оставившие на мне шрамы, погибли – по большей части от моей руки. Пули с серебряной оболочкой – чудесная вещь.
Ларри сидел на пассажирском сиденье моего джипа в очень напряженной позе. Трудно сидеть в машине, когда у тебя на спине свежие швы. Рану я видела – один острый прокол и длинная рваная царапина, то есть фактически две раны. На Ларри была та же синяя футболка, в которой он приехал, только на спине она была разорвана и окровавлена. На меня произвело впечатление, что он не дал сестрам ее разрезать. Они всю одежду, что им мешает, режут не задумываясь.
Он подался вперед, упираясь в привязной ремень, пытаясь найти удобную позу. Рыжие волосы его были острижены так коротко, что почти не замечалась их курчавость. Ростом Ларри был пять футов четыре дюйма – на дюйм выше меня. В мае он получил диплом по противоестественной биологии, но со своими веснушками и морщинкой боли между ясными голубыми глазами он выглядел на шестнадцать, а не на двадцать один.
Я так засмотрелась, как он вертится, что пропустила поворот на I-270, и мы застряли на Балласе, выбираясь на Олив. Приближалось как раз время ленча, и улица была забита людьми, стремящимися быстро набить желудок и вернуться к работе.
– Ты обезболивающее принял? – спросила я.
Он пытался сидеть неподвижно, стиснув рукой край сиденья.
– Нет.
– Почему?
– Такие штуки меня отключают. А я не хочу спать.
– Сон от лекарств – совсем не то что обычный сон, – сказала я.
– Нет, – сказал он. – Сны снятся похуже.
С этим я была согласна.
– Ларри, что произошло?
– Я восхищен, что ты так долго не задавала этого вопроса.
– Я тоже, но не хотела спрашивать тебя при враче. Если начать разговаривать с пациентом, доктор обычно переходит к другому больному. А я хотела узнать у него, насколько серьезно ты ранен.