— Алкеа, неужели мы оставим всё как есть? — спросил
четырнадцатилетний мальчишка у своего спутника.
Редко его прекраснейшее лицо кривилось от гнева, но поступки
этого ублюдка просто не могли оставить этого полного достоинства
человека равнодушным. Этот черноволосый, с демоническим клеймом в
глазу бастард итак рушил достоинство всего клана Зарак, а теперь же
он перед всеми бьёт людей в пах, да ещё и плюётся им прямо в
лицо!
— Этими бесчестными поступками он только доказывает, что не
является истинным членом клана Зарак, кровь не обманешь — сказал
второй, поправив очки. — Пусть пока гордится своей маленькой
победой.
Этот же молодой человек выглядел даже лучше, чем его гневный
друг. Сохраняя в лице идеальное спокойствие, он был первым, кто
отвернулся от Аархила и двух поверженных им противников. И хоть
внутри Алкеа горел яростным пламенем, достоинство сына главы клана
просто не позволяло ему хоть как-то показать свои истинные
эмоции.
— Но...
— Подожди начала события, Зигфрид. Первый старейшина, что стоит
за этим ублюдком — причина, по которой нам не следует слишком
открыто травить этого ублюдка, но сегодняшний день исключение.
Поверь мне, скоро этот выродок узнает, где его место.
— Понял! — улыбнулся он, одарив хитрым, буквально ядовитым
взглядом Аархила.
Сам же черноволосый мальчуган ясно понимал, что назревают
проблемы, но с нынешними взглядами на жизнь его даже самую малость
не волновало подобное. Ну изобьют его или унизят, что дальше? Он
уже умирал, и уже имел опыт потери абсолютно всего, что у него
было. Какие-то злобно настроенные дети и их родители его совершенно
не волновали. Если раньше, до получения опыта другой жизни,
гордость мальчишки не позволяла ему смотреть сквозь пальцы на любые
оскорбления — сейчас же ему было просто пофиг. Такой он был
сегодня, уже с совершенно взрослым мышлением, зрелый мужчина в теле
совсем юного человечка.
Со скучным лицом, он наконец дошел до чертовой резиденции, и
из-за бессонной ночи он уже в третий раз зевнул, чем навлёк гнев
окружающих его сверстников. Бесчестный ублюдок, что нагло смеет
зевать и быть здесь со скучающим выражением лица! Для
почти всех окружающих он был просто омерзителен! И
всё же, это «почти» было крайне важным, ведь была пара людей, что
глядели на него не так, как другие.