– Уж если мне приходится жертвовать одной из немногих свободных ночей, я хочу хотя бы поразвлечься за свои деньги – и как следует, – сказала она.
В последних словах прозвучала какая-то свирепость. Я посмотрела на нее внимательно.
– Ты собираешься нализаться в стельку?
– Не исключается.
Вид у нее был самодовольный.
Кэтрин знала, что я не одобряю пьянства – точнее, не понимаю. Я не люблю понижать внутренние барьеры. Если я уж решала сорваться с цепи, то любила точно знать, с какой именно.
Мою машину мы оставили на стоянке в двух кварталах. Стоянка со сварной оградой. А вообще стоянок в Приречье мало. Узкие мощеные дороги и древние тротуары строились не для машин, а для лошадей.
Улицы промыла летняя гроза, прогрохотавшая, пока мы ужинали. Над головой засверкали первые звезды, как алмазы на бархате.
– Веселей, инвалиды! – вопила Моника.
Кэтрин посмотрела на меня и усмехнулась. И в следующую секунду побежала к Монике.
– О Боже ты мой, – буркнула я себе под нос. Может быть, если бы я за ужином выпила, я бы тоже побежала. Хотя сомневаюсь.
– Да не тащись ты как черепаха! – бросила мне Кэтрин через плечо.
Как черепаха? Я догнала их шагом. Моника хихикнула. Почему-то я знала, что так и будет. Они с Кэтрин прислонились друг к другу со смехом. Подозреваю, что смеялись они по моему адресу.
Потом Моника достаточно успокоилась, чтобы фальшиво произнести театральным шепотом:
– Знаете ли вы, что ждет нас за углом?
На самом деле я знала. Последнее убийство вампира случилось в четырех кварталах отсюда. Вампиры называли это место «Округ». Люди называли его «Приречье» или «Кровавая площадь» – в зависимости от степени своей грубости.
– «Запретный плод», – сказала я.
– Ну вот, испортила мне сюрприз.
– А что такое «Запретный плод»? – спросила Кэтрин.
Моника захихикала.
– Отлично, значит, сюрприз испортить не удалось. – Она взяла Кэтрин под руку. – Обещаю, что тебе понравится.
Кэтрин, может быть, и понравится. Я знала, что мне точно не понравится, но все равно пошла за ними за угол. Извитая неоновая вывеска была цвета крови сердца. Я не преминула отметить эту символичность.
Мы поднялись по трем широким ступеням, и перед распахнутой дверью там стоял вампир. Его массивные плечи угрожали прорвать тесную футболку. После смерти уже не надо качаться штангой?
Еще с порога слышался густой гул голосов, смех, музыка. Густой бормочущий звук многолюдного тесного помещения, где люди собрались оттянуться.