– А как поживает миссис Даусон?
В ответ Даусон широко улыбнулся.
– Прекрасно! Просто замечательно. За свою жизнь я совершил много поступков, Огден. Но это самый лучший из них. – Его голос стал более глубоким и торжественным, зазвучал почти театрально. – Она хорошая, набожная женщина и любит ходить в церковь.
«Ты все еще большой любитель Библии», – подумал Салсбери. Он подозревал, что именно это обстоятельство могло бы ему здорово помочь. Они молча смотрели друг на друга, не в силах найти еще какую-либо тему для разговора.
– Садись, – сказал Даусон. Он опустился в свое кресло за столом, а Салсбери устроился на стуле у противоположной стороны стола. Четыре фута полированного дерева между ними еще более подчеркивали превосходство Даусона.
Сидя в напряженной позе с кейсом на коленях, Салсбери очень напоминал комнатную собачонку. Он знал, что нужно расслабиться, знал, как опасно показывать, что его легко запугать. Но тем не менее, зная все это, он мог лишь притвориться спокойным, сложив руки на крышке своего кейса.
– Это письмо… – Даусон посмотрел на бумагу, лежавшую в папке перед ним. Письмо написал Салсбери, а он знал его наизусть.
«Дорогой Леонард!
С тех пор как мы покинули Гарвард, ты преуспел гораздо больше, чем я. Тем не менее я не терял времени даром. После десятилетий научных изысканий и экспериментов я почти завершил разработку одного процесса, которому нет цены. Доход, который ты можешь получить всего за один год, может превысить все накопленное тобой богатство. Это абсолютно серьезно.
Могу ли я встретиться с тобой, когда тебе будет угодно? Ты не пожалеешь об этом.
Назначь свидание Роберту Стенли, подставному лицу, чтобы мое имя не фигурировало в твоем дневнике. Как ты можешь судить по этому бланку, я работаю в главной лаборатории биохимических исследований Ассоциации творческого развития, которая является дочерней компанией «Фьючерс Интернешнл». Если ты знаешь характер деятельности нашей Ассоциации, то поймешь необходимость подобной предосторожности.
Всегда к услугам.
Огден Салсбери».
Он ожидал получить ответ на это письмо незамедлительно, и его ожидания оправдались. В Гарварде для Леонарда существовало две святыни: деньги и Бог. Салсбери предполагал, и, как оказалось, не напрасно, что Даусон мало изменился с тех пор. Письмо было отправлено во вторник. А уже в среду секретарь Даусона позвонила Салсбери и назначила встречу.