Консультант не прячет лукавой улыбки и
заговорщицки шепчет:
– Там выставочная модель. Она не пригодна
для носки.
Киваю и следую за ней. Затылком чувствую
тяжелый взгляд монстра. Не оборачиваюсь, конечно. Со мной творится что-то
странное, и это пугает даже больше, чем та крышесносная буря эмоций от его
настойчивого поцелуя, ощущения которого назойливо вертелись в памяти.
Платье вызывает странный трепет. Нежная
ткань гладит кожу и обнимает грудь. Плотно перехватывает мою талию и струится
вниз лёгкой юбкой. Но я знаю, что оно останется в магазине и уже сожалею об
этом.
– Ворона, покажи-и-ись, – насмешливо звучит
голос Славина из-за занавески.
Я вздрагиваю и теряю способность дышать в
тот миг, когда Арс не дожидаясь ответа одергивает плотную ткань. Скользит по
мне стремительно темнеющим взглядом, не оставляя без тяжёлого внимания ничего,
и встречается с моей растерянностью.
Мы оба обескуражены, а потому мгновение
молчим, пытаясь совладать с эмоциями. Неожиданно чувствую странную ноющую
пустоту в груди. До тоски. Противлюсь желанию протянуть руку, когда брови парня
чуть хмурятся, выдавая в нем неприятие.
Он вдруг сжимает зубы, от чего дергаются желваки
на щеках и скрещивает руки на груди, опираясь плечом о стенку примерочной.
– Мне не нравится, – чеканит он.
Веселья ни во взгляде, ни в голосе больше
нет. Я поворачиваюсь к зеркалу, смотрю на стройную фигурку девушки в отражении
и встречаюсь с ней глазами. В зеленых омутах виднеется насмешливая грусть и она
кривит губы в такой же невеселой улыбке.
– Я
и не собираюсь его брать. Не за Грохова же мне в нем замуж выходить.
– А
это правильная мысль, Ворона.
Его едва скрытая ухмылка неожиданно пугает
уверенностью и скрытым смыслом. Меня это настораживает, а потому я отвожу
взгляд от отражения и разворачиваюсь к парню, желая взглянуть ему прямо в
глаза.
– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю прямо, удивляясь тому, как надсадно
звучит мой голос.
Славин продолжает странно улыбаться, но не
отвечает. Лишь повторно окидывает меня взглядом, после чего делает шаг назад и
задвигает занавеску.
– Давай следующее. Я жду.
Я не понимаю, что происходит. Он ведет себя
иногда так, словно знает то, что мне неизвестно. Будто уверен в моем будущем, в
то время как я живу словно слепой котенок в картонной коробке, чем мир ограничен
лишь теплой подстилкой и властными руками хозяина.