– Да!
– Я должен сесть, – сказал американец. Он прошел под дерево и уселся, облокотясь спиной о ствол. Глаза его слегка блестели.
«Очевидно, последствия потрясения», – отметил про себя Бартон. Через некоторое время и от других можно ожидать подобного поведения и бессвязных речей. Он подумал, что и его поведение было в некоторой степени бессмысленным. Сейчас было важно найти кров и пищу и разработать какой-нибудь план совместной защиты.
Бартон представился остальным сначала на итальянском, затем на сербском. Он предложил собравшимся спуститься к самой реке.
– Я уверен, всех нас мучает жажда, – сказал он. – Кроме того, мы должны обследовать этот каменный гриб.
Они побрели вслед за ним к прибрежной низменности. Повсюду люди сидели прямо на траве, расхаживали взад и вперед. Они прошли мимо громко спорящей пары с раскрасневшимися от гнева лицами. По-видимому, это были когда-то муж и жена, и теперь они возобновили продолжавшийся всю прежнюю жизнь спор. Вдруг мужчина повернулся и зашагал прочь. Не веря своим глазам, жена остолбенело смотрела на него, а затем с криком бросилась за ним. Он отшвырнул ее столь яростно, что она упала на траву, и быстро затерялся в толпе. Женщина же принялась искать его, выкрикивая его имя и угрожая устроить скандал, если муж не выйдет из своего укрытия.
На мгновение Бартон подумал о своей собственной жене, Изабелле. Он не заметил ее в этой толпе, хотя это вовсе не означало, что ее здесь не было. Она-то уж наверняка будет искать его и не прекратит поисков, пока не найдет.
Он протиснулся сквозь толпу к самому берегу. Опустился на колени и зачерпнул воду ладонями. Вода была чистой, холодной и хорошо освежала. У него возникло такое ощущение, будто его желудок совершенно пуст. И сразу же, как только он утолил жажду, Бартон почувствовал голод.
– Воды Реки Жизни, – сказал Бартон. – Стикса? Леты? Хотя нет, не Леты. Я еще помню кое-что из своего земного существования.
– А я хотел бы позабыть кое-что! – почти выкрикнул Фригейт.
Алиса Харгривс посмотрела на своего соотечественника – Бартона, потом на янки – Фригейта, пожала плечами и опустилась на колени у воды. Оперевшись на руку, другой она черпала воду из реки. «У нее действительно прекрасная фигура, – отметил про себя Бартон. – Интересно, будет ли она блондинкой, когда ее волосы отрастут, если вообще отрастут. Вероятно, у Тех, кто поместил нас сюда, кто бы они не были, были причины, известные только им самим, чтобы сделать нас навечно лысыми».