Один поднял руку с зажатым небольшим металлическим предметом размером с карандаш. Похоже, это было какое-то оружие, судя по тому, как он его держал.
Человек, повисший в воздухе, взвыл от ярости и нахлынувшей ненависти к незнакомцу. Ощущая полное бессилие, он тем не менее бешено замахал руками, стремясь приблизиться к неизвестной машине.
– Убью! – закричал он, захлебываясь от злости. – Убью! Убью!!!
И тут снова наступило забвение.
Бог возвышался над ним, а он лежал на траве под сенью плакучих ив с открытыми глазами и беспомощный, как новорожденный младенец. Бог тыкал ему под ребра концом металлического прута. Это был высокий человек среднего возраста с длинной черной раздвоенной бородой. Бог был одет как джентльмен в годы правления королевы Виктории.
– Ты опоздал, – произнес Бог. – Давно пора оплатить свой долг. Ты понял?
– Какой долг? – спросил Ричард Френсис Бартон. Он провел пальцами по ребрам, чтобы удостовериться в их целости.
– Ты обязан мне плотью, – ответил Бог и опять ткнул металлическим прутом под ребра. – Не говоря уже о духе. Ты задолжал мне за тело и душу, что в общем-то одно и то же.
Бартон изо всех сил пытался подняться на ноги. Никто, даже Бог, не смеет тыкать Ричарда Бартона в ребра и безнаказанно уйти после этого.
Не обращая внимания на эти тщетные попытки, Бог вытащил большие золотые часы из кармашка жилета, отщелкнул массивную резную крышку, взглянул на них и произнес:
– Давно пора.
Бог протянул другую руку открытой ладонью вверх:
– Плати. В противном случае я буду вынужден лишить тебя права дальнейшего пользования.
– Пользования чем?
Наступила тьма. Бог начал растворяться во мгле. Именно тогда Бартон заметил, что Бог похож на него самого. У него были такие же темные прямые волосы, лицо с черными колючими глазами, высокие скулы, полные губы и выдвинутый вперед сильно раздвоенный подбородок. Тот же длинный шрам – след от сомалийского дротика, вонзившегося в его челюсть во время памятной схватки вблизи Берберы. Небольшие руки и ноги резко контрастировали с широкими плечами и мощной грудью. И еще у Бога были длинные черные усы; за эти самые усы бедуины прозвали его «Отцом Усатых».
– У тебя взгляд дьявола, а не Бога, – крикнул Бартон, обращаясь к ускользавшему во мгле Богу, но тот уже стал всего лишь еще одной тенью во мгле.