В конце концов, бабушка и правда разыскала меня,
но ничего страшного она не сказала, просто позвала меня есть. За
столом я сидел хмурый и угрюмый. Бабушка спросила, не заболел ли я,
и мне пришлось ответить, что нет. Потом меня отослали в спальню.
Поначалу мне подумалось, а не рассказать ли обо всём маме, всё-таки
псимаги были настоящими волшебниками и могли делать то, что
простолюдинам было совершенно недоступно. Но, вспомнив всё, что она
говорила об отправке в «интернат», я решил, что лучше молчать.
Ведь, если мама Дениса не смогла его у себя оставить, то и моя мама
не сможет. Меня точно отберут у неё и отправят в это ужасное место.
Лучше всего скрывать то, что произошло, и вообще никому об этом не
рассказывать.
Так у меня появилась ТАЙНА.
И всё же шила в мешке не утаишь, и мои
способности дали о себе знать буквально через пару дней. К нам
приехала мама, и вечером она принесла мне выпить горячее молоко.
Пить мне его не хотелось, к тому же оно оказалось настолько
горячим, что я обжег себе язык. В этот момент я ужасно захотел,
чтобы оно вообще превратилось в лёд, и тут же почувствовал, как
будто легкая волна прокатилась между моими руками, и, к моему
ужасу, буквально через мгновение чашка с молоком стала просто
ледяной, а внутри вместо молока оказался кусок молочно-белого льда,
из которого тонкими льдинками торчала бывшая пенка. Я тут же
подбежал к полураспахнутому окну, поднялся на цыпочки и вытряхнул
его во двор. Я весь дрожал и боялся, что этот кусок молочного льда
найдут, но мама так ничего и не заметила.
После этого я не спал почти всю ночь, или мне
так просто показалось. Но придумать, что делать, так и не смог.
Каникулы были испорчены безвозвратно, мои способности проявлялись,
как мне казалось, почти постоянно, и только чудом мне удавалось
избежать разоблачения. В Москву я вернулся совершенно
измученный.
Дениса я встретил в тот же день, во дворе.
Было облачно, солнце, временами выглядывавшее
из-за облаков, раскрашивало двор в золотистые цвета, но нагреть
ничего не успевало. Стояла обычная августовская тихая прохладная
погода. Денис сидел на лавочке и читал
пластокнигу[1]. На нём была чёрная
похожая на военную форма со странными значками на воротнике, и вид
у него был очень серьёзный, так что мне даже подумалось, что,
может, это и не мой друг вовсе? Я помнил Дениса весёлым и заводным
мальчишкой, которому никогда не сиделось на месте и который почти
постоянно над чем-нибудь смеялся. Я подошел к нему и спросил: