– Да, он совершенно нормальный мужик. С приветом немного, но мне понравился.
– Еще бы! Ты сам с большим приветом, вот тебе и люди такие нравятся. А твоя подружка, она тоже… с приветом? Амарго что-то там говорил насчет ненормальной переселенки… Она правда переселенка?
– Абсолютно точно. Переселенка, и с огромным приветом. Я ее обожаю.
– А как она в постели?
– Как тебе сказать… У нее других мужчин не было, я первый, так что… как научу, так и будет. А вообще она совершенно свободна в этом смысле и начисто лишена предрассудков. Ее ни на какие новшества не надо долго уговаривать, все принимает.
– А как у нее насчет «неподобающих поз»?
– Для нее такого понятия нет. А что, у тебя с этим какие-то проблемы?
– Да вот, Эльвира как-то упомянула это выражение… в том смысле, что Шеллар ее… в неподобающих позах… И я теперь ума не приложу, какие же именно она считает неподобающими, чтобы ненароком не предложить и не обидеть. Тебе смешно, а мне уже надоело все время в одной и той же.
– Так спроси у нее, у тебя что, языка нет? Или опять боишься обидеть? Я бы у Жака спросил, но он же меня не так поймет.
– Она эту тему обсуждать не любит. Я имею в виду, короля. Ей неприятно это вспоминать. Хоть иди и у него самого спрашивай.
– А что… – засмеялся Кантор. – Прикинься привидением… А вот и Мафей.
Маленький эльф вышел из телепорта, огляделся и спросил:
– А почему вы в темноте сидите?
– Просто не заметили, как стемнело, – улыбнулся Пассионарио. – Сделать немного света? Его могут и увидеть.
– Я сам сделаю. На минуточку, чтобы Диего посмотрел рисунки. А потом уберем, чтобы не заметили, – пообещал Мафей и создал небольшой светлячок. Когда на площадке стало более-менее светло, он протянул Кантору два листа. – Вот, смотри.
– А мне можно? – полюбопытствовал потерянный предводитель.
– Можно, – кивнул Кантор, разглядывая свой портрет. Получилось очень похоже, хотя, на его взгляд, слишком сурово. Плотно сжатые губы и строгий холодный взгляд, бесстрашный и безжалостный. Воин.
– Разве я такой? – спросил он, и Мафей ответил:
– Не совсем. Это та из твоих личностей, которую ты считаешь собой, хотя на самом деле ты что-то среднее. А вот это – тот, кого ты называешь «внутренним голосом».
Кантор взглянул на второй лист и тихо обомлел. Это был тоже он, но совсем другой. Отчаянно-веселые глаза с этакой лихой чертовщинкой, ослепительная улыбка – прежняя, какой она была до того… И длинная челка. Бард.