– Вставай и отправляйся на примерку, – в Венькином голосе прозвучали жесткие нотки.
– И не подумаю.
– Решила остаток жизни провести в байковой рубашонке?
– Не твое дело.
– Ну, пожалуйста… – она сразу же сменила тон, – ну, сделай это ради меня… Не понравится – разрежем его на новогодние гирлянды.
Легкая, невесомая кожа платья была здесь, под рукой, – она искушала меня неизведанностью другой жизни.
И я дрогнула.
Я взяла проклятое платье и шмыгнула в ванную. Там, закрыв глаза, я скользнула в него – так вор наудачу проскальзывает в чужую, оставленную без присмотра квартиру.
Я сосчитала до пяти, потом – до десяти, набрала воздух в легкие, толкнула дверь и предстала перед Венькой.
Венька тоже успела переодеться в платье.
– Ну, где тут зеркало? – громко, чтобы скрыть стеснение, спросила я.
– Зачем? – Она стояла против меня, зажмурившись от удовольствия, довольная произведенным эффектом. – Зачем? Я – твое зеркало! Мы ведь здорово похожи. Я знала, что мы похожи, я чувствовала – вот, смотри!
– Я не хочу быть твоим отражением!
– Тогда я буду твоим отражением, – яростно прошептала она в ответ.
– Нет, – это прозвучало сомнительно; за всю свою двадцатишестилетнюю жизнь я не научилась говорить ни «нет», ни «да» – никто не требовал от меня никаких решений.
…Она схватила меня за руку – смотри!
И бесстрастное зеркало в прихожей вдруг высветило две почти одинаковые фигуры, одинаковые волосы, даже головы мы склонили одинаково – идеальный симбиоз. «Мышь! Может быть, ты тоже потеряла в детстве сестренку-близнеца?»… Но спросить было не у кого – мама умерла пятнадцать лет назад, а с отцом я так и не научилась находить общий язык.
А потом я поняла, что это легкомысленно-стервозное платье в общем-то идет мне, нужно только не бояться. Но сил не бояться не было: слишком долго я прожила в коконе собственной безликости, в тени других людей.
Голые плечи показались мне слишком бледными, ноги – слишком худыми, грудь – слишком маленькой…
– Теперь макияж, – деловито сказала Венька, – и прекрасный лебедь будет налицо. Кстати, какие цветы тебе больше нравятся – розы или хризантемы?
– Я не люблю цветы. – Я вспомнила их дом, усеянный лепестками именно этих цветов.
– Значит, хризантемы. Тогда розы я оставляю за собой.
…Остаток весны она подбирала мне макияж – и я смиренно терпела ее бесцеремонные руки на своем лице. Она даже не злилась, что мое лицо отторгает любую косметику.