– Роми Шнайдер плохо кончила, – трусливо отозвался Серьга из-за кухонной двери. – И вообще, у нас гости.
Гости посещали нас крайне редко. За три месяца всего лишь несколько человек, включая патронажную сестру, за которой неугомонный Серьга пытался приударить. Одни и те же лица сильно пьющих художников-неудачников, снимающих углы у старух, одна и та же водка, одни и те же макароны по-флотски, визитная карточка нашего бедного дома. После набегов каныгинских товарищей по кисти обычно пропадали носильные вещи или посуда – в зависимости от пристрастий гостей и их материального положения. Только один человек выпал из этой вероломной обоймы – кроткий режиссер-документалист Гоша Полторак: он не стянул ничего, но оставил после себя тягостное ощущение близкого конца.
– Типичный неврастеник, – резюмировал Серьга после его тихого ухода, похожего на исход, – суицидник-психопат, внучатый племянник намыленной веревки. Я его от смертоубийства с прошлой Пасхи уговариваю.
Больше Гоша в нашем доме не появлялся: должно быть, покончил с собой в канун какого-нибудь православного праздника…
…Парня же, который теперь сидел на кухне, я видела в первый раз.
– Знакомься, Ева. Это Федя Бубякин, друг покойного Вольдемара, – светски представил нас друг другу Серьга.
Друг покойного Вольдемара, Володьки Туманова, в свое время повесившегося на струне от карниза не без моего участия. Прошлое все-таки решило добить меня. Я посмотрела на Бубякина с откровенной неприязнью.
– Приятель. Только приятель, – выгнув губы, поправил Федя, порочно-красивый молодой человек, типичный дамский угодник со склонностью к мелкой тирании. Понять это было несложно, стоило только взглянуть на его физиономию. Именно такого опытного образца недоставало нам в нашей однокомнатной кунсткамере.
– А это Ева. Я тебе о ней говорил. Ева – мой ангел-хранитель.
– Похожа, – процедил Бубякин, неприязнь была обоюдной, я это видела.
– Не вздумай к ней клинья подбивать, – предупредил честный Серьга, – удавлю.
Бубякин хмыкнул: никому и в голову не могло прийти подбивать ко мне клинья – седая, плохо стриженная голова, общий абрис хозяйки приюта для бездомных животных, у таких женщин не бывает шансов.
– Не волнуйся, Серж, постараюсь держать себя в руках, – сказал он, вложив в реплику всю иронию, на которую был способен.