…Я покинула бильярдную без трех одиннадцать, оставив там только двух братков, которые не выказывали никаких признаков беспокойства. Хотя почему я так уверена, что спутник старпома обязательно окажется на палубе? Ведь он не сказал Васе Митько ни «да», ни «нет».
Он вообще ничего не сказал.
…На палубе не было никого. Я постояла в тени под спасательной шлюпкой: на том же месте, с которого слышала разговор. И только спустя пятнадцать минут, окончательно замерзнув, решилась выйти из своего убежища. Стараясь выглядеть как можно более беспечно (мадам дышит свежим воздухом, что же здесь такого?), я подошла к борту. Ты – режиссер-монтажер, нанятый турфирмой, для съемок экзотической охоты на тюленей, не больше. Делай свое дело и не влезай в дела чужие.
Всяк сверчок знай свой шесток.
Когда-то ты уже пробовала вмешаться, разоблачить, наказать, воздать по заслугам, – и всегда это оборачивалось крахом, всегда это приводило к самым непредсказуемым последствиям. На этом и остановимся. И отправимся баиньки.
Кто-то опустил руку мне на плечо. Это было так неожиданно, что у меня подогнулись колени. Я вздрогнула и даже издала приглушенный стон.
– Простите, я испугал вас? – за моей спиной стоял отец Карпика, преуспевающий банкир Валерий Адамович Сокольников.
– Нет-нет. – Я устыдилась своего малодушия и зябко передернула плечами. – Даже не думала, что в конце апреля может быть так холодно.
– Вы давно здесь?
Невинный на первый взгляд вопрос банкира застал меня врасплох, и я еще крепче вцепилась в леера. Зачем он об этом спрашивает? Какая ему разница, как давно я стою на палубе?
Или?..
Или он и был невидимым спутником старпома Васи? И теперь ждал его так же, как ждала его я? И сколько он ждал? Я даже не слышала, как ко мне подошел Сокольников, – и это при моем-то абсолютном слухе. Для того чтобы оказаться здесь, нужно открыть тяжелую, герметически закрывающуюся дверь, а с ней нужно повозиться: лязг дверных клиновых задраек поднимет даже мертвого. Но ничего подобного я не услышала, никакого движения, никакого намека на движение… А что, если Сокольников – если он был собеседником старпома – следил за мной? Если он заметил, что я подслушиваю, еще перед ужином?.. А теперь лишь укрепился в своих подозрениях? Ведь я появилась на палубе ровно в одиннадцать – не раньше и не позже…