– Бориска, возьми бюллетень на три дня, – сказал Крячко. – Больше дать не могу, Лев Иванович.
– Хорошо, – Гуров вздохнул, не мог перестроиться, оценить вновь сложившуюся ситуацию. – Не собираюсь держать вас в неведении, передвигать, словно пешки. Мы остановились на том, что Лебедев банкир, казначей. Так? Станислав, прошу, ты думай, подключайся ко мне, «не лузгай семечки на завалинке».
Крячко выпрямился, нахмурил брови, демонстрируя свое внимание.
– Казначей должен иметь деньги, наличные, иначе грош ему цена. Так? – Гуров кивнул и тоном, каким вызывают ученика к доске, сказал: – Борис!
– Вы сказали, что деньги у него есть, – ответил Вакуров.
– Плохо. Станислав!
– Вопроса не понял, – хмыкнул Крячко.
– Деньги, – Гуров потер пальцами, будто считая купюры. – Как они существуют? Где хранятся?
– Черт побери, Лев Иванович! – Крячко хлопнул себя по лбу. – Все гениальное просто. У Лебедева где-то хранятся деньги, которые ему необходимы.
– Застрелили Кружнева, убийце необходимо заплатить, – подсказал Гуров.
– Если Лебедева взять под круглосуточное наблюдение, рано или поздно он приведет к казне…
– А такие суммы дают основание для ареста! – воскликнул Вакуров.
– Только ни людей, ни технику, Лев Иванович, вам не дадут.
– Естественно, – согласился Гуров.
– Даже если я Бориску подарю тебе на две недели… – Запал Крячко пропал, появившийся было азарт угас. – И что же вы, сменяясь, по двенадцать часов будете дежурить у подъезда, таскаться за опытным жуликом по улице? Он вас в первый же день засечет, спустится в метро и через несколько минут уйдет. Детские, дилетантские игрушки!
– Возможно, ты и прав, – легко согласился Гуров.
Крячко отлично знал начальника – человека в своих решениях осмотрительного (семь раз отмерит), и легкость, с какой подполковник согласился, настораживала. «Недоговаривает», – понял Крячко и обиделся.
– Ну, вам виднее, Лев Иванович, – Крячко демонстративно взглянул на часы. – Спасибо за угощение, – и поднялся.
– Большое спасибо, товарищ подполковник, – Вакуров вскочил.
– Большое пожалуйста, – Гуров сделал вид, что ничего не произошло, обнял Крячко за плечи, проводил до дверей. – Борис, я жду тебя завтра, в восемь, захвати с собой водительские права, поведешь мои «Жигули».
Оставшись один, Гуров убрал со стола, вымыл посуду и прошел в кабинет, куда в отсутствие отца заглядывал лишь для того, чтобы взять книгу или поговорить по телефону, если не хотел, чтобы разговор слышала жена.