Ты не любила маеты карет.
Поэтому на тракт отправив ране
казну, возы с провизией, с дарами
в сопровожденьи челяди, вослед
обозу с незначительною свитой
мы сами через сутки – вечерами,
как правило, снимались. И рассвет
уже встречали в скачке деловитой.
Дорога была длинной: девять дней
мы умудрялись находиться в ней.
Могли быстрей, но, направляясь в град
столичный с откровенным небреженьем
мы исходили из предположенья,
что свет придворный вряд ли будет рад
нас лицезреть: в глазах помпезной знати
мы блуд вершили. Выбрав нас мишенью,
нам кости мыли: каждый – на свой лад.
Так что столица нам была некстати.
Что говорить: когда б не государь,
от нас давно б осталась только гарь.
Король, как мог, от своры дураков
порой нас прикрывал спиной. Однажды
я, сам спасаясь, спас его от граждан
восставших приграничных городков.
В тот раз мы – по беспечности обидной —
в трактире порубежном пили: каждый,
причем, без свит. С десяток мужиков
ввалились с улицы, скандаля громко, видно,
со съезда вечевого: всякий год
свои дела на них вершил народ.
Не зная принца крови (в короли
он вышел через пару лет) пристали.
За словом – слово, напряженной сталью
мелькнули шпаги – мужики легли,
расставшись здесь же с душами. Вот тут-то
и началась история, простая,