Каретников кивнул.
– Как пролегал ваш путь?
– Через Харбин. Потом добрался до Хабаровска.
Полковник сделал коротенькую запись, потом бросил карандаш и, глядя куда-то мимо Каретникова, сказал:
– Много таких как вы, господин капитан, прошло через этот кабинет. Разные люди, разные судьбы. Но почти у всех в словах звучала горечь и обида. Часом, вы не обижены?
– Нет. – Голос Каретникова был тверд.
– Понимаю. Офицер.
– Русский офицер, – поправил Каретников.
– Как видите свою дальнейшую судьбу?
– Только в армии.
– Вот и отлично. У вас есть три дня, отдыхайте. Потом явитесь ко мне. Не смею вас больше задерживать, господин капитан.
Покинув военное ведомство, Каретников направился к набережной Фонтанки, в дом номер восемь. После второго звонка дверь открыла горничная. Она проводила Каретникова в гостиную, приняв у него шинель.
– Барышня сейчас спустится. – Сообщила она с легким французским акцентом и скрылась за дверью.
Павел Савельевич принялся разглядывать картины на стенах. Через несколько минут дверь открылась. Каретников резко обернулся. В дверях застыла молодая женщина лет двадцати с небольшим.
– Это… вы? – Ее лицо побледнело.
Каретников сделал шаг навстречу.
– Анастасия…
– Боже это вы! Живы! Папа, папенька, иди скорее сюда! Павел Савельевич вернулся. Да что же вы стоите, садитесь, прошу вас. Мари… – Она смотрела только на Каретникова. – Мари, да где же ты?
Лицо горничной показалось за ее плечом. Анастасия обернулась.
– А, вот ты где! Будь любезна, накрой стол. Вы ведь не откажитесь с нами пообедать, Павел Савельевич?
– Не откажусь. Но…
– Папа, ну где же ты?!
Анастасия заметалась по гостиной. Каретников ее остановил. Он взял в свою ладонь ее бледную кисть и поднес к губам. В следующую секунду Анастасия упала в обморок. Каретников бережно положил ее на кушетку. Дверь, ведущая из гостиной в кабинет, с шумом распахнулась.
– Анастасия, почему такой шум? – Хозяин дома, Михель фон Ботлер, в домашнем халате на миг застыл, а потом бросился к Каретникову и сжал его в своих объятиях. – Павел, голубчик вы мой! Да как же это так? Вот господь явил радость сердцу. Живой! А что с Настей?
– В обмороке, господин барон.
– Павел, Павел, не называйте меня бароном. Я для вас всегда был просто Михаилом Францевичем. Мари! – Его зычный бас заставил вздрогнуть капитана. – Мари, приведи барыню в порядок!