– Прекрати. Что ты так вспылила?
– А ты не понимаешь? – Она затушила сигарету и поднялась. – Что я в тебе нашла?!
– Мы будем пить вино?
– Подавись ты этим вином, алкаш несчастный! Запомни, никогда я первой не сделаю шаг навстречу. И передай своему дружку, Богданову, если еще раз он мне солжет, то я…
– Ты прекрасно понимала, что каждое его слово – ложь. Неужели ты меня так плохо знаешь?
– Пошел к черту! Завтра я улетаю в Нью-Йорк на три месяца. Реши за это время как быть!
Она залепила ему пощечину и выскочила из квартиры.
Розов откупорил вино.
В конце августа в одном из предместий Парижа проходили воскресные скачки. Ипподромная жизнь полна всяких нюансов, которые не понять человеку, здоровому от болезненного пристрастия к бегам. Разговоры, возникающие тут и там в это знаменательное воскресенье на ипподроме, служили самым убедительным доказательством того, что лишь посвященные имели представление о происходящем.
– Я же говорил тебе, не ставь на гнедую…
– …не подвела! Смотри, как она в поворот вошла…
– Черт, я опять все потерял! Где этот сопливый юнец, посоветовавший мне поставить на третий номер?!
– Вы зря слушаете юнцов, мсье. Вот я никогда не ошибаюсь и всего за десять франков дам вам дельный совет, – на какой номер поставить в четвертом заезде.
– Дорогой, мне душно. Зачем ты привел меня сюда? Лошадей я и в деревне видела. Здесь такая давка…
– Я уверен, мне сегодня повезет… Ты посмотри, какой круп! Какие мышцы…
– Делать мне нечего, как только лошадиные задницы разглядывать!
На ипподромах всегда царит атмосфера конюшни. И для многих этот воздух лучше любого парфюма.
В разгар второго забега, когда страсти на трибунах дошли до предела и с кличками гнедых и черных, числившихся сегодня в фаворитах, связывались надежды и чаяния многих и многих, недалеко от ложи богатой публики наблюдал за происходящим молодой человек в неброской, но тщательно отглаженной рубашке. Брюки его тоже ведали тяжесть утюга, хотя и не были новы, а туфли на ногах молодого человека, судя по всему, знали не только чистые мостовые центра Парижа. Он с напряжением следил за тем, что происходило на беговых дорожках, и все время повторял:
– Пятый, только пятый. Я знаю, пятый будет первым.
Тут-то его и приметил Жан-Поль Сольеж. Он только что сделал ставку на третий забег и возвращался на свое место в ложе состоятельных посетителей.