Действительность оказалась сильнее попытки убежать от нее и меня просто выпнули из снов. Вокруг все было до боли знакомым и другим, слегка подернутое туманом, сквозь который проступали контуры мертвых предметов, заношенных эмоций и искаженных непониманием лиц. Мир с напуганными родными, растерянными друзьями, мир, полный тревоги и жалкой возни был далек от моего сказочного забвения. И я широко раскрыв глаза наблюдала эту судорожную кутерьму вокруг, искревленные маски, ломанные жесты, сопровождающиеся театральными выкриками и понимала, что все это обращено ко мне, что эти маски и фигуры говорят со мной, а в голосах их слышатся угрозы и нервный смех. Я попала опять все в ту же реальность из которой нет выхода и никогда не было. Круг замкнулся, мне пригрозили психиатром и я сдалась.
Мне было 26 и я оказалась в том же месте, с теми же роящимися в отчаянной лихорадке мыслями, но с кучей воспоминаний, которые не давали покоя. Ностальгия по прошлым жизням была мучительней рядовых депрессий. Там была истинная жизнь, яркая, полная, настоящая, пахнущая свободой и кровью, а тут лишь растерянность и тяжесть взглядов, которые бросали зеркала. Все сначала, но уже больнее. Холодные сосульки на замерзшее лицо. Ватные руки, оцепеневшее тело и противный гул в голове. Я понимала, что в прошлое нет возврата, а эту жизнь нужно было как – то жить, продолжать эти банальные поиски своего пути. И я не знала, что мне делать. Дома я как никогда ощутила тяжесть тишины, одиночество проявлялось как пустота самой пустоты, в которой пребывала моя душа десять лет назад умершая для всего мира. Сейчас мне стало жаль своей жизни, она оказалась заполненной миражами, которые исчезли как мыльные пузыри, стоило мне только выйти в действительность. Я не хотела оставаться здесь, а бежать было некуда. Я сидела на диване и не чувствовала своего будущего, оно словно сжалось в точку, готовую взорваться в любой момент, чтобы склеиться уже в другом месте, в ином воплощении, недоступном моему восприятию, а может быть не склеиться никогда. Я заплакла.
В слезах таились сумерки дня, который кончился быстро. Я бродила по ночным улицам ненавистного мне города, а за мной тянулась моя жалкая тень. Не было слышно шагов в гулкой пустоте каменных тротуаров, а желтый свет фонарей отсвечивал тоской. Я вышла на городскую площадь, где застывшим цветком возвышался сломанный фонтан. Он давно высох и дно его устилали разбитые бутылки. Я села на бордюр, вперив взгляд в носки своих ботинок. Может я снюсь самой себе и все, что окружает меня, является частью игр моего или чьего – то еще бессознательного? Слой облачков, покрывший небо не давал пробиться ни одной звезде, только ночь, тишина и бродяжий свет фонарей – вот она картина моего мира, холодного и пустого, едва освещенного искусственным светом. Когда я подняла глаза, то даже не испугалась увидев черного человека. Он казался чернильной тенью, которая выделялась на фоне ночи, но глаза его удивительно блестели и в руке он держал белую лилию.