Трехручный меч - страница 75

Шрифт
Интервал


Все рассаживались с элегантными шутками, веселые, но как-то высокомерно веселые. Никто никому не давал пинка под зад, что как-то странно, словно сюда еще не пришла демократия, не кидались тортами, и почему-то не слышно подсказывающего гогота за стеной. Еще не начали веселиться, понял я, усмотрел свободный стул возле самого большого блюда, поспешно устремился туда, по дороге наступая дамам на шлейфы, самцам на ступни задних ног.

За столом эльфы тоже разместились по расовому признаку, то есть через каждые трое белых сидит один черный, а бронзоволицые так и вовсе через каждые полдюжины. То же самое с самочками, и даже во главе стола, где сидит очень высокий и надменнолицый мужик, свита смешана в строго политкорректной пропорции, ибо здесь власть, очень важно для соблюдения все более шаткого равновесия.

Я жрал в три горла, всматривался в лица, очень красивые, надменные, благородные, мудрые, величественные, тонкие, одухотворенные, прекрасные, утонченные, изысканные, музыкальные, обладающие, ценители прекрасного, знатоки, эстеты, эстеты со вкусом, эстеты с изысканным вкусом и эстеты с универсальным вкусом, что это, я несколько не понял, на всякий случай решил от таких держаться подальше.

Рядом со мной вяло ковыряется в тарелке эстет с лицом, исполненным холодной гордыни, уши и скулы высокие, нос тонкий, губы-щелочки, глаза вытянутые к вискам, как у гейши, кожа просто вампирья, настолько белая и чистая, а белоснежные волосы, как у поп-звезды, – до лопаток. Интересно, когда сбросит пурпурную мантию, что за татуировка на эльфячьей коже: просто непристойности или извращения, столь обязательные для загнивающей богемы?


После роскошного обеда я вышел, довольно покачиваясь и взрыгивая, в коридор, повертел головой, что-то не вижу привычных комнат с буквой М, что означает вовсе не метрополитен, или хотя бы с простонародными двумя нулями, наконец спросил пробегающую мимо эльфину-служаночку. Та в ужасе застыдилась, убежала. Наконец я вышел во двор и стал спрашивать эльфов-конюхов и прочих, которые попроще. Один, самый древний, наконец понял, о чем речь, объяснил, что я говорю о неблагородном, а здесь живут благородные. Неблагородного в этом замке не существует.

– А вы? – спросил я с глубоким сочувствием.

Старик ответил с печалью:

– Увы… мы тоже соприкоснулись с прекрасным, и потому вот…