– На мой взгляд, он вполне крепок и здоров. Выживет, если не подхватил воспаление легких.
Розамунда крепче прижала мужчину к себе. Даже если он последний негодяй, она его нашла, и она о нем позаботится.
Хоть что-то да может она сделать правильно!
* * *
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем карета свернула на дорожку, ведущую к дому. Розамунда осторожно переложила незнакомца со своих колен на сиденье, а когда карета остановилась, спрыгнула на землю и, подбежав к двери, громко постучала. Света в окнах не было, но сторожа наверняка не спят.
Дверь открыла высокая и худая миссис Акентвейт. Подозрительно вглядываясь в темноту, она наконец воскликнула:
– Ба, леди Овертон!
– У меня в карете больной. Мистер Акентвейт не поможет перенести его в дом?
– На кухню, – отрывисто распорядилась экономка, – иначе он запачкает нам весь пол.
Том и коренастый мистер Акентвейт тотчас двинулись по коридору и оставили незнакомца в кухне, согретой большим очагом, а потом поспешили во двор, чтобы помочь Гарфорту с лошадьми.
– Оставайтесь на ночь, миледи, – решительно заявила миссис Акентвейт, – уже поздно.
– Дорогу от самого Харрогита развезло из-за дождя. Мы подобрали его по пути. Представляете, он лежал прямо на обочине! – В голосе Розамунды послышалось неприкрытое удивление. – Надо снять с него мокрую одежду.
– Разумеется, – согласилась женщина, закатывая рукава. – Пойдем, Милли.
Тучная Милли до сих пор развалясь сидела в кресле, но теперь встрепенулась.
– Отдыхай, Милли, – бросила Розамунда, – я помогу сама. – Миссис Акентвейт посмотрела на нее, осуждающе сдвинув брови, – то ли потому, что та баловала служанку, то ли потому, что собралась иметь дело с голым мужчиной, и Розамунда сочла нужным добавить:
– Я замужняя женщина, миссис Акентвейт. – На самом деле за восемь лет супружеской жизни Розамунда ни разу не видела мужского тела. – И потом, разве у вас нет служанки? Ведь ваши дочери обзавелись семьями.
– Джесси ложится спать на закате, миледи. Я настаиваю на этом, потому что вставать ей приходится тоже вместе с солнцем. Мы и сами уже отходили ко сну. – Судя по всему, она намекала на то, что добропорядочные люди не шастают по дорогам после захода солнца.
Розамунда пропустила мимо ушей резкую отповедь экономки, ибо та в общем-то бранилась беззлобно, и сняла перчатки, шляпку и плащ. Потом после некоторого раздумья стянула с головы кружевной чепец с оборками, закрывавший ее щеки. Здесь не было посторонних, и все же она провела пальцем по своему самому большому шраму у правого глаза. Что, если незнакомец придет в сознание и увидит, как она склонилась над ним?