— На полпути
мы все равно не сдадимся! — объявила она.
Пошла вдоль
забора воинской части. И — о чудо! — таки нашла ту самую лазейку. В одном
месте, где бетонные плиты чуть ли не сплошь поросли сосняком, не то ураган или другая
напасть, не то солдаты, бегавшие в самоволку, проделали приличную брешь в
защите воинской части.
— То, что
надо! — довольно потерла руки Полина.
Не боясь
ободрать бока и изляпать волосы смолой, пробралась через дыру в заборе, выбралась
на широкую тропинку. И тут же услышала окрик:
— Стой,
стрелять буду!
На секунду
обернулась, заметила солдата с ружьем наперевес.
— Не надо стрелять,
миленький! — взмолилась не своим голосом. — Я только парня своего найду и тут же
обратно. Ага?
— Не
положено! — объявил в ответ мальчишка. — А ну, лезь обратно в дыру, а то мне,
знаешь, как влетит. Кому говорят! Куда?!
Петляя, как
зайчонок, Полина бросилась бежать. Через кусты и овраги. Не боясь порвать
одежду или здохнуться. Лишь бы не упасть на живот и не навредить ребеночку.
— Поймаю,
прибью! — послышалось сзади.
Солдат
стрелять не стал, но гнался следом. Полина уже не бежала, а буквально летела на
крыльях любви. И только полоса препятствий преградила ей путь.
— Вот черт!
— охнула Полина, не успев вовремя затормозить.
Колючая
проволока обмоталась вокруг щиколотки, создав нечто вроде капкана — чем сильнее
тянешь, тем больше затягивает. Пока пыталась выбраться, злющие металлические
шипы захватили волосы и одежду.
— Помощь
нужна? — раздался над ухом приятный мужской голос.
Полина и не
заметила, как к ней подошли. Подняла голову и сквозь собственные пряди волос
рассмотрела склоненное лицо. Весьма приятное, надо сказать, лицо. Мужественное,
загорелое, с высокими скулами, волевым подбородком и глазами цвета ясного неба.
Темно-русые волосы коротко острижены, на чувственных губах играет полуулыбка.
Впечатление
немного портил застарелый шрам, прочертивший глубокую борозду от брови до
уголка чувственных губ. Но он пугал не так сильно, как три огромные звезды на
плече незнакомца.
Мама
Валентина в минуты душевного подъёма любила привирать, будто отец Поли был
настоящим полковником. То военным, то полицейским — тут показания путались. Но
погоны Поля видела на картинке.
— Н-нужна, — заикаясь, проговорила она. —
Очень. Меня тут убить собираются, не позволяйте, пожалуйста.