– А какая бы сумма вас устроила? – нетерпеливо спросил вице-президент «Сибирь-Трансойл».
– Я не смогу оценить себя меньше, чем десять тысяч в месяц. И две сразу, – с каменной физиономией человека, не собирающегося сбавлять продекларированную цену ни на грош, заявил Владимир.
– Вы говорите о десяти тысячах долларов? – уточнил Коваленко.
– Именно так.
– Вы полагаете, что стоите этих денег?
– Я стою куда больше, господин Коваленко. Просто существует такое понятие, как минимальная заработная плата. И я определил размер ее в десять тысяч долларов. Повторяю, это по минимуму. Если мне придется закрывать вашу супругу от пуль или кардинальным образом сокращать бандитскую диаспору Москвы и Подмосковья, то я непременно потребую себе премию, – произнес Свиридов.
Коваленко посмотрел на него взглядом, в котором непонятно чего было больше – недоумения, возмущения или досады. В самом деле, несложно понять преуспевающего делового человека, который вынужден иметь дело с невесть откуда взявшимся подозрительным типом в мятом грязном плаще и потертых джинсах. Типом, который самым невозмутимым и спокойным тоном требует себе высочайшую ставку и при этом самоуверенно заявляет, что стоит гораздо больше. Возмутительно.
Впрочем, следует отдать должное Коваленко: он немедленно согласился на требования Свиридова.
– Только один момент, господин Свиридов, – добавил он, – я привык платить большие деньги за действительно классную работу. Не знаю, на чем основываются такие симпатии к вам моей супруги, на действительном ли положении вещей, надеюсь, что так, или на чем-то ином... Но в случае, если вы совершите прокол, несопоставимый с вашей зарплатой, пеняйте на себя. А пока что я соглашаюсь с затребованными вами условиями контракта. Все формальности уладим чуть позже, а сейчас позвольте мне задать один вопрос: насколько хорошо вы знали Афанасия Фокина?
– Он мой лучший друг.
– Я рад, что вы не говорите: он был моим лучшим другом. Мне не хотелось бы употреблять прошедшее время по отношению к этому человеку.
– Я поверю в его смерть только тогда, когда увижу собственными глазами его труп, – произнес Свиридов. – И если я смогу быть чем-то полезен в расследовании исчезновения Фокина... Разумеется, все это при возможности совмещения моих обязанностей.
– Я подумаю об этом, – просто ответил Коваленко.