– Пропишут на кладбище, – поддакнул Фокин. – Ну за кого ты меня принимаешь? Что-нибудь придумаю.
– Никакой самодеятельности, – предупредил Свиридов, – давай сделаем вот так. – И он буквально в двух словах изложил Фокину, что тот должен сделать, чтобы не «засветить» себя и – для полного комплекта – Свиридова.
Несмотря на серьезность ситуации, широкое лицо Фокина расплылось в ироничной улыбке.
– Дорогой! – раздался из комнаты, где Фокин совсем недавно предавался плотским утехам, голос его экспресс-любовницы. – Дорогой, ты где?
Судя по визгливым ноткам и невнятной дикции, дамочка была весьма основательно пьяна.
– Анекдот, – фыркнул Свиридов и, посмотрев на молодецки напыжившегося Фокина, подхватил уже начавшего шевелиться Чечеткина и хлопнул дверью.
Этаже на пятом он встретил двух обеспокоенных парней, которые с автоматами наперевес медленно поднимались по лестнице, самым тщательным образом утюжа каждый укромный уголок лестничной клетки. Увидев временно выбывшего из строя шефа, они переглянулись, а потом идущий первым – вероятно, по местной субординации – осторожно спросил:
– Что с Андреем Васильевичем?
– Сам не знаю, – ответил Владимир. – По всей видимости, он встретил парня, которого мы искали. Как очнется, спросим. А вы никого не видели?
– Не-е.
– По ходу, мужики, мы напоролись на профессионала экстра-класса, – произнес второй амбал.
Владимир внимательно посмотрел на индифферентную бритую физиономию сказавшего эти слова. Было сложно предположить, что в мозгу ее обладателя наряду с языковыми средствами разговорно-экспрессивного плана, как-то «бля», «твою мать», «чиста-а-а типа наглухо и все такое», а также выражениями из арсенала работников прачечной типа «разведем!», «замочим!» и «отожмем!» содержались такие сложные понятия, как «профессионал экстра-класса».
И самое смешное было в том, что это словосочетание было употреблено совершенно к месту и по делу.
* * *
Когда Свиридов подошел к клубу, он увидел, что уже подъехали машины из ФСБ и РУБОПа, а возле все так же лежащего на земле тела Рябинина стоит оцепление, которое тщетно пытается прорвать толпа вываливших из клуба гостей всех степеней опьянения и озабоченности происходящим.
Коваленко уже не было возле входа в клуб: он сидел возле сцены в наполовину опустевшем зале, а возле него стоял вдребезги пьяный артист, тот самый любимец публики, в подтанцовке которого участвовал Илья Свиридов и чьей фамилии никак не мог вспомнить Владимир. Поп-идол обнимал Сергея Всеволодовича за шею, утешал и говорил, что по мере возможностей будет способствовать тому, чтобы это громкое дело об убийстве Рябинина расследовалось как можно быстрее и тщательнее.