– Говорят, на Дону нынче неспокойно?
– спросил Костя.
– Да, есть такое, – подтвердил
Кондрат и рассказал друзьям о своих планах по разгрому карателей и
желании поднять Дон и его союзников на борьбу с царем Петром
Романовым.
Атаманы помолчали, не сговариваясь,
дабы потянуть время и подумать, забили душистым табаком трубки и
закурили.
– Что предлагаешь, Кондрат? –
наконец, прерывая молчание, спросил Лукьян.
– Помощь ваша требуется. Ждем, что
Сечь всеми своими силами поднимется. Нет мочи терпеть спесивых
московских бояр, которые казаков захолопить хотят. После нас и ваш
черед придет – это вы понимать должны. На левом берегу Днепра
царские войска стоят, а крепость Каменный Затон переправу через
реку держит и лишает сечевиков доходов. Для вас сие как ножом по
сердцу, и это только начало. Думаем, что Костю, – Булавин кивнул на
Гордиенко, – надо кошевым атаманом избрать. Говорят, Тимофей
Финенко слишком робок, на чужое мнение постоянно оглядывается. И
если его о помощи просить, ничего у нас с вами не сладится.
Гордеенко повел мощными плечами и
сказал:
– Коль меня в кошевые выберут, помощь
вашему делу будет. Обещаю.
– Сколько сил у запорожцев есть,
чтобы нам в подкрепление прийти?
– Много войск выделить не сможем.
Мазепа – прихвостень царев, под боком. В любой момент в спину
ударить может. И московские полки в Киеве стоят, а помимо этого,
как ты правильно заметил, Каменный Затон на левом берегу Днепра. В
общем, тысяч десять сабель на Дон послать можно – это точно, а
большего не жди, друг ты мой Кондрат.
– Погодите, браты, – отозвался
Лукьян. – Раз такое дело заворачивается, есть предложение как
гетмана Мазепу к нам привлечь.
– Говори, Лукьян, – заинтересовался
Костя.
– Вы слышали про генерального судью
Кочубея Василия Леонтьевича?
– Да, – сказал Булавин.
– Знаем, конечно, дружок Мазепы,
опять‑таки личность сама по себе богатая и влиятельная, такого на
кривой козе не объедешь, – добавил Костя.
Лукьян, словно заправский заговорщик,
напустил на лицо серьезную таинственную мину и пододвинулся ближе к
друзьям:
– Конец их дружбе. У Кочубея мой
побратим Петр Семерня служит. Так он говорит, что старый хрыч
Мазепа закрутил любовь с дочкой судьи – Матреной, а она его
крестница, между прочим. Гетман даже свататься приезжал, от ворот
поворот получил и в ярости к себе умчался. Однако переписку с
Матреной ведет, и встречи тайные полюбовные имеет.