Что-то щелкнуло. Что-то вжикнуло, как куропатка. Что-то гулко стукнуло.
Наступила тишина.
Кузнец, замерев на месте, медленно поднял руку и коснулся острой стали. Топорище отсутствовало, а сам топор впился в дверь рядом с головой кузнеца, отхватив крошечный кусочек уха.
Матушка, которая выглядела слегка размыто из-за того, что удар ее пришелся по абсолютно неподвижному предмету, уставилась на кусок дерева, оставшийся у нее в руках.
– Н-н-н-н-у и л-лад-н-но, – заикаясь, выговорила она. – В-в-в т-т-так-к-ком с-сл-лучае…
– Нет, – твердо сказал кузнец, потирая ухо. – Что бы ты ни собиралась предложить – нет. Оставь посох в покое. Я завалю его чем-нибудь. Никто и не заметит. Не трогай его больше. Это обыкновенная палка.
– Палка?
– А ты можешь придумать что-нибудь получше? Боюсь, что в следующий раз я вообще без головы останусь…
Матушка Ветровоск свирепо смерила глазами посох, который, похоже, полностью игнорировал ее.
– Прямо сейчас не могу, – наконец призналась она. – Но если ты дашь мне немного времени…
– Хорошо, хорошо. А пока извини, у меня дел невпроворот, всякие незахороненные волшебники, ну и так далее…
Кузнец взял лопату, которая была прислонена к задней двери, но вдруг, засомневавшись, остановился.
– Матушка…
– Что?
– Ты случаем не знаешь, как правильно хоронить волшебника?
– Знаю!
– Ну и как?
Матушка Ветровоск задержалась у подножия лестницы.
– Очень осторожно.
Последний медлительный луч оставил долину, и на деревню мягко опустилась ночь, а в усеянном звездами ночном небе засияла бледная, умытая дождем луна. Из темного сада, что располагался позади кузницы, доносились стук лопаты о камень и приглушенные проклятия.
В колыбельке на втором этаже первая женщина-волшебник Плоского мира спала и не видела во сне ничего особенного.
Белая кошка дремала на личной полочке рядом с горном. Единственным звуком, раздающимся в теплой кузнице, было потрескивание углей, остывающих под пеплом.
Посох стоял в углу, где ему и хотелось стоять, окутанный тенями, которые были чуть более черными, чем обычные тени.
Время шло, в чем, собственно, и состояла его основная работа.
В кузнице что-то слабо зазвенело, пронесся порыв воздуха. Какое-то время спустя белая кошка уселась на своей лежанке и принялась с интересом наблюдать за происходящим.
Наступил рассвет. Здесь, в Овцепикских горах, рассветы выглядят очень впечатляюще, особенно если гроза очистит воздух. Из долины, занимаемой Дурным Задом, открывался вид на менее высокие горы и предгорья, озаряемые ранним утренним светом, который медленно лился по их склонам (потому что в мощном магическом поле Диска свет никуда не спешит) пурпурными и оранжевыми красками. Дальше расстилались обширные равнины, все еще утопающие в тени. Еще дальше поблескивало море.