– Что случилось?
– Почему грабитель остановился?
– Вот это мы сейчас у него и спросим, – твердо пообещала Канина.
– И почему он покрыт снегом?
Она притормозила и повернулась к волшебнику. Руки ее были уперты в бока, а ножка нетерпеливо постукивала по влажным булыжникам мостовой.
– Ринсвинд, я знакома с тобой всего час, но меня удивляет, что ты прожил даже так долго!
– Да, но ведь мне это все-таки удалось! У меня вроде как талант к выживанию. Спроси кого угодно. Я к этому даже пристрастился.
– К чему?
– К жизни. Привык к ней с раннего возраста и не хочу бросать эту привычку. В общем, можешь мне поверить, здесь что-то не так!
Канина оглянулась. Человек был окружен сияющей голубой аурой и, такое впечатление, рассматривал что-то у себя в руках.
Снег ложился ему на плечи, словно перхоть. Неизлечимая перхоть. У Ринсвинда был нюх на такие штуки, и его мучило сильное подозрение, что этот человек пребывает там, где ему не понадобится никакой шампунь.
Они боком скользили вдоль поблескивающей стены.
– Ты прав, какой-то он странный, – согласилась она.
– Ты имеешь в виду то, что он завел себе персональную метель?
– Вроде бы его это не огорчает. Он улыбается.
– Я бы назвал это застывшей улыбкой.
Увешанные сосульками руки незнакомца успели приоткрыть крышку коробки, и сияние нашитых на шляпу октаринов освещало пару жадных глаз, покрытых толстой коркой инея.
– Знаешь его? – осведомилась Канина.
Ринсвинд пожал плечами.
– Видел в городе. Его зовут Лисица Ларри или Куница Феззи. Или вроде того. Какой-то грызун. Обыкновенный вор. Безобидный.
– У него такой вид, как будто ему ужасно холодно, – поежилась Канина.
– Полагаю, он отправился в более теплое место. Тебе не кажется, что нам следует закрыть коробку?
«Сейчас мы не представляем для вас никакой опасности, – донесся из сияния голос шляпы. – Но так погибнут все враги волшебников».
Ринсвинд не собирался верить тому, что говорила шляпа.
– Нам нужно что-нибудь, чем можно опустить крышку, – пробормотал он. – Нож или нечто вроде. У тебя, случайно, нет ножа?
– Не смотри, – предупредила Канина.
Послышался шорох, и Ринсвинд вновь ощутил аромат духов.
– Теперь можешь оглянуться.
Она подала ему двенадцатидюймовый метательный нож. Ринсвинд осторожно взял его. На острие поблескивали крошечные частички металла.
– Спасибо. – Он повернулся к ней. – Надеюсь, я не лишил тебя последнего ножа, а?