Он посмотрел на пол. На полу был только маленький ковер. И все равно, в спальне, где люди ходят босиком…
– Унесите ковер и принесите другой.
Так, что еще?
В комнату вошел Детрит, кивнул Шельме и внимательно оглядел комнату. В конце концов он взял один табурет.
– Этот сойдет, – сказал он. – Если потребуется, я могу прибить к нему спинку.
– Что? – удивился Шельма.
– Старине Пончику понадобился образец стула патриция, – уже выходя из комнаты, бросил Детрит.
Шельма открыл было рот, чтобы остановить тролля, но потом пожал плечами. Все равно, чем меньше мебели в комнате, тем лучше…
И если так подумать, не мешало бы ободрать со стен обои.
Ваймс тупо смотрел в окно.
Витинари не держал телохранителей. Правда, он прибегал – и пока что еще прибегает – к услугам пробовальщиков еды, но это обычная практика. У Витинари был собственный подход. Пробовальщикам хорошо платили, их содержали, и все они были сыновьями шеф-повара. Но, по большому счету, защищало его то, что для всех он был чуть более полезен живым, чем мертвым. Большие сильные Гильдии не любили его, однако в роли хозяина Продолговатого кабинета они предпочитали видеть именно его, а не кого-то из своих соперников. Кроме того, лорд Витинари олицетворял стабильность; именно он открыл простую и гениальную вещь: в стабильности люди нуждаются куда больше, нежели в чем-либо еще.
Однажды в этом самом кабинете, стоя у этого самого окна, патриций сказал Ваймсу: «Они думают, что хотят хорошего правительства и справедливости для всех, но, Ваймс, чего на самом деле они жаждут в глубине своих душ? Только того, что все будет идти нормально и завтра ничего не изменится».
Ваймс отвернулся от окна.
– Каков будет мой следующий шаг, Фред?
– Понятия не имею, сэр.
Ваймс уселся в кресло патриция.
– Ты помнишь прошлых правителей города?
– Старого лорда Капканса? Или того, что был раньше, лорда Ветруна? О да. Полнейшие идиоты. Этот, по крайней мере, не хихикал и не носил женских платьев.
«Прошедшее время… – подумал Ваймс. – Оно уже тут как тут. Не успеешь оглянуться, как о тебе говорят в прошедшем времени».
– Фред, внизу стало что-то совсем тихо, – заметил он.
– Заговоры не отличаются шумливостью, сэр.
– Витинари еще жив, Фред.
– Да, сэр. Но он несколько… недееспособен, не так ли?
– А кто тут дееспособен? – пожал плечами Ваймс.