Этот Фонтини-Кристи, оказывается, такой же предусмотрительный, как и братья из Ксенопского ордена. Впрочем, не о том ли свидетельствовал кожаный кошелек, привязанный к его груди?
– Вы из Ксенопа? – спросил Фонтини-Кристи; у него был низкий голос аристократа, привыкшего повелевать. Под его объемной альпийской одеждой угадывалась рослая сухощавая фигура. Огромные пронзительные глаза горели на резко очерченном лице с орлиным носом. И он оказался куда старше, чем Петрид себе его представлял.
– Да, синьор, – ответил Петрид, спрыгивая на снег.
– Вы так молоды! Святые отцы возложили на вас величайшую ответственность.
– Я говорю по-итальянски. И знаю, что делаю правое дело.
Фонтини-Кристи пристально взглянул на него:
– И не сомневаюсь. Что вам еще остается?
– Вы не верите в это?
Фонтини-Кристи ответил смиренно:
– Я верю в одно, мой юный святой отец. Есть единственная война, в которой следует сражаться. Тех, кто борется с фашистами, ничто не должно разделять. Вот во что я верю! – Фонтини-Кристи бросил быстрый взгляд на поезд. – Ну, пошли. Нельзя терять время. Мы должны вернуться до рассвета. В тракторе для вас есть одежда. Наденьте. А я проинструктирую машиниста.
– Он не говорит по-итальянски.
– Я говорю по-гречески. Поторопитесь.
Трактор подъехал вплотную к третьему вагону. Священный ковчег охватили невидимо управляемые цепи, и, застонав под тяжестью содержимого, железное вместилище в деревянной обшивке повисло над платформой. Спереди его страховали цепи, туго натянутые стропы, связанные над верхней крышкой.
Савароне Фонтини-Кристи проверил прочность пут и остался доволен. Потом отступил назад и фонариком осветил стенку ящика, на котором темнел символ монашеского братства.
– Итак, после пятнадцати веков заточения клад извлечен из-под земли на свет Божий. Чтобы вновь отправиться под землю, – тихо сказал Фонтини-Кристи. – Земля, огонь, море. Мне бы следовало выбрать две последние стихии, мой юный святой отец. Огонь или море.
– Но не такова воля Господа.
– Я рад, что вы сообщаетесь напрямую. Вы, священники, не перестаете поражать меня своей исключительной способностью познавать смысл абсолютного. – Фонтини-Кристи обратился к Аннаксасу по-гречески: – Подайте немного вперед, чтобы я смог очистить рельсы. На том конце леса есть тупичок. Мы вернемся до рассвета.