– Но что же вы можете сделать?
– Заставим его уйти, даже если он принял предложение. Добьемся того, чтобы на сенатских слушаниях делу был дан обратный ход, чтобы сняли его кандидатуру!
– Положим, вам это удастся. Что дальше?
– Поставим своего человека. Это и есть наша задача.
Ален подозвал официанта, кивком указал на стаканы.
– Мистер Ален, почему вы до сих пор не остановили его? – спросил Уэбстер, когда официант ушел. – Ведь вы могли это сделать? Вы сказали, что кое-что слышали о Тривейне – всякие слухи, сплетни... Это же был самый подходящий момент, чтобы покончить с ним, а вы ничего не сделали... Почему?
Избегая смотреть на Уэбстера, Ален глотнул воды со льдом. Поставив стакан на стол, он заговорил с таким видом, будто речь шла о спасении его авторитета, а надежды не было.
– Все дело во Фрэнке Болдвине, – сообщил он. – В нем и этой старой перечнице Хилле!
– Вы говорите про посла по особым поручениям?
– Да. Этот чертов посол со своим чертовым посольством в Белом доме! Большой Билли Хилл! Именно эти ископаемые, Болдвин и Хилл, стоят за кулисами. Хилл, как ястреб, уже два или три года кружит вокруг этого дела. Это он уговорил Болдвина войти в Комиссию по обороне. И они потащили за собой Тривейна... Болдвин выдвинул его кандидатуру – никто не посмел выступить против... Но последнее слово оставалось за вами!
Уэбстер внимательно посмотрел на Алена. И когда заговорил, в его голосе звучала твердость, какую вначале ему удавалось скрывать.
– А мне сдается, – произнес он, – что вы лжете. По-моему, к этому приложил руку кто-то еще: или вы сами, или так называемые эксперты. Вы полагали, что расследование закончится само собой, в самом, так сказать, зародыше, на заседаниях комитета... Но ошиблись! Это вы упустили время, и, когда появился Тривейн, вы уже не смогли остановить его. Вы даже не уверены в том, сможете ли остановить его теперь. И только поэтому захотели меня видеть! Так что давайте, мистер Ален, обойдемся без всей этой чепухи о том, что я опоздал и совершил ошибку. Хорошо?
– Я бы вам посоветовал, – холодно сказал Ален, – сменить тон. Не забывайте, кого я представляю.
В голосе его звучала угроза, несмотря на ровный тон.
– А вы не забывайте о том, что беседуете с человеком, лично назначенным президентом Соединенных Штатов, – так же ровно напомнил собеседнику Уэбстер. – Вам, разумеется, это может не нравиться, но ведь именно поэтому вы обратились ко мне? Так чего вы хотите?