– Прекрасно. Как там в Калифорнии?
– Яркое солнце, прохлада, повсюду зелень. Выбирай, что тебе из этого больше нравится.
Девушка рассмеялась. У нее был приятный смех.
– Надеюсь, мы вас не разбудили? Вы ведь всегда встаете очень рано.
– Нет, Рэди. Я уже на ногах, – неизвестно зачем солгал Ченселор.
– Подождите минуточку, с вами будет говорить мистер Морган.
Послышалось два щелчка.
– Алло, Питер!
– Как дела, Тони?
– О господи, при чем тут я! Как ты себя чувствуешь? Мари сказала, что ты звонил вчера вечером. Жаль, что меня не было дома.
– Извини, я был пьян, – смущенно ответил Ченселор, пытаясь вспомнить, что он наплел Мари.
– Ну, об этом она мне не говорила. Сказала только, что ты был чертовски взбешен.
– Да, был. Я и сейчас взбешен. Но вчера ко всему прочему я был пьян. Извинись за меня перед Мари.
– В этом нет необходимости. То, что ты рассказал ей о своих делах, ее страшно рассердило. Как только я появился на пороге, она прочла мне целую лекцию о том, как я должен защищать интересы своих авторов. Так что же там случилось с твоим романом?
Питер устроился поудобнее на подушке и откашлялся.
Стараясь говорить спокойно, он произнес:
– Вчера, в четыре тридцать, посыльный с киностудии принес мне законченный вариант сценария. Я и понятия не имел, что дело зашло так далеко.
– Ну и что?
– Они все перевернули с ног на голову. Я ничего подобного никогда не писал.
Выдержав паузу, Морган мягко заметил:
– Ущемленное «я», Питер?
– О господи, вовсе нет! И ты прекрасно знаешь, что не в этом дело. Я не хочу сказать, что сценарий плохо написан. Отдельные куски сделаны просто здорово, все очень эффектно. Но лучше бы это не было так хорошо, потому что все, что там написано, – ложь!
– Джош сказал мне, что они изменили название агентства…
– Они изменили все! – взорвался Ченселор и сразу почувствовал, как кровь приливает к голове. Поморгав от боли, он закричал в трубку: – По их сценарию правительство и его люди – настоящие ангелы. Они руководствуются только чистыми, благородными помыслами. Грязными махинациями занимаются… те, другие. Таинственные личности, сеющие революцию и насилие. К тому же все они – о господи! – говорят «с легким европейским акцентом». Они все переделали по-своему. За каким чертом тогда надо было покупать право на экранизацию моей книги?